Инструкция на конец света - [20]

линиях объектов, о том, как перекликаются форма и функция, о задачах

того или иного стиля, о том, как взаимодействуют – или, в данном

случае, не взаимодействуют, практичность и красота.

Я чувствую, как за час пребывания в том месте я насквозь

пропитываюсь запахом просроченного кофе и сигаретным дымом.

– Ну, расскажи мне, как у тебя дела? – спрашивает меня Анника по

дороге домой.

Я крепко сжимаю руками руль и смотрю прямо перед собой, в голове

пустота. Сомневаюсь, что мама когда-нибудь ещё интересовалась моими

делами. Я снова думаю: «Почему сейчас?»

Уже слишком поздно создавать доверительные отношения между

матерью и сыном.

Я пожимаю плечами:

– Нормально.

– Тебя часто нет дома. В чём же причина?

– Я просто доставлял посылки… Почему ты спрашиваешь? –

парирую я, упрямо не говоря ей то, что она хочет услышать.

– Я просто желаю тебе лучшей жизни, чем моя.

Вот так шутка. У неё было беззаботное детство, любящие родители,

которые открыли для неё все двери.

– Может быть, тебе надо было задуматься об этом семнадцать лет

назад, - невольно вырывается у меня.

На пару мгновений это обвинение повисло между нами в воздухе. Я

не смотрю на неё, не хочу видеть, как она это восприняла.

– Ты злишься на меня, – говорит она наконец.

– Не совсем.

– Понимаю. Ты имеешь право злиться. Я надеюсь лишь на то, что ты

сможешь это преодолеть, и в тебе, в конце концов, проснётся

сострадание.

Я перекатываю на языке колкий ответ, взвешиваю его, набираясь

смелости сказать даже больше того, но сдерживаюсь. Я знаю, что она

любит спорить. Я не хочу доставить ей такое удовольствие.

– Ты так вырос за этот год, но ты всё ещё мой сын. Я всё ещё твоя

мама, нравится тебе это или нет.

– Тебе, наверно, хочется почитать инструкцию к этому.

Она вздыхает, и уголком глаза я вижу, что она смотрит прямо перед

собой на дорогу.

Раньше я боролся за её внимание, пытался изо всех сил быть

хорошим мальчиком, давать ей всё, что нужно, чтобы она меня заметила,

или полюбила, или и то, и другое. Больше я об этом не беспокоюсь, и

даже не знаю, когда точно произошло это изменение. Явно до того, как

она уехала в прошлом году. Возможно, это произошло, когда у меня

начался переходный возраст, и я понял, что мир – это суровое место, в

котором все мы должны заботиться о себе сами.

Я сворачиваю с шоссе на грунтовую дорогу, которая ведёт через лес в

деревню. Всё своё внимание я концентрирую на том, чтобы объезжать

рытвины, потому что дорогу не ремонтировали ещё с допотопных

времён.

– Чего ты хочешь добиться в жизни? – спрашивает она.

Слишком много родительской опеки для одного дня. Мне не хочется

отвечать, но я чувствую, что она всё ещё ждёт ответа, так что я пожимаю

плечами и говорю, что не знаю.

– У тебя определённо есть какие-то идеи. Хочешь стать поставщиком

переработанных стройматериалов по всему региону?

Правда в том, что раньше у меня были готовые ответы на её вопросы,

но они утонули в сером тумане, который в последнее время застилает

мои мысли. Я больше не могу цепляться за будущее рядом со своим

домом на дереве или с тем, что оно мне сулит.

– Ты всегда был таким умницей! Может, пойдёшь в университет?

Мама училась несколько лет в университете до того, как всё бросила

и поехала путешествовать по миру с отцом. Я предполагаю, что такой

способ провести эти годы так же хорош, как и другие, если не обращать

внимания на то, что она за это время ничему не научилась и ничего не

приобрела. Её наблюдения за иными культурами были лишь

поверхностными, увидев мир в его многообразии, она не обрела

мудрости, и всё это было, как мне кажется, всего лишь предлогом, чтобы

попробовать наркотики из экзотических стран. Как говорил мой папа,

это был её опиумный период.

Так как я ничего не отвечаю на её предложение поступить в

университет, она снова вздыхает.

– На самом деле, мне хочется, чтобы ты прошёл курс терапии, чтобы

оправиться после папиной смерти.

Теперь она меня шантажирует. Она жадно ждёт ответа, и мне некуда

деваться. Так что я отвечаю.

– Иди ты к чёрту, – говорю я. – Пошла к чёрту твоя терапия. Тебе она

ничего хорошего не дала.

– Неправда, – возражает она, будто не замечая моих оскорблений. –

Мне очень помог тот труд, что я проделала.

Меня умиляет, как она называет это «трудом», как будто после сеанса

у врача у неё болит спина, а в руке она сжимает квитанцию со своей

зарплатой. Уверен, что так она чувствует себя полезной личностью, хотя

на деле она бесполезна.

Проблема моей мамы именно в этом – она никогда не пыталась

приносить пользу. Она всегда думала, что достаточно просто быть

красивой.

Глава 6

Изабель

Я, наконец-то, могу выбраться из этой дыры.

Последние пять дней я провела здесь взаперти, умирая со скуки,

наблюдая за тем, как со стен осыпается краска, пока Ники бегает вокруг,

стуча молотком, прикрепляя всё, ведя себя так, будто мы оказались в

телешоу «Маленький домик в прериях», которое папа показывал нам,

когда мы просили посмотреть телевизор.