Инструкция на конец света - [14]

иногда отпечатки копыт оленей и мелких животных. Дойдя до основания

склона, я увидела, какой здесь мог бы быть глубокий ручей, если бы

прошлая зима не была такой сухой. Сейчас видно только тоненький

поток, едва-едва. Я иду к его основанию по грубой земле, пока не дохожу

до небольшого бассейна ручья. Тут я снимаю ботинки, подворачиваю

джинсы и просто стою.

В тени вода прохладная. Вообще-то, вся эта вода возникла из-за

таяния ледников Сьерра-Невады. Она очень чистая и пригодна для

питья.

Но, не думаю, что её хватит надолго.

В Калифорнии дождь идет зимой, а в оставшееся время года воды

можно особо не ждать. Когда мне было тринадцать, мы жили в пустыне

и не замечали засуху, потому что она постоянная. А теперь стоит

подумать о том, где брать питьевую воду.

Вспомнились частые пожары в Калифорнии, начинавшиеся весной.

Отец считает, что эти пожары признак неминуемого краха общества, но

мне кажется, проблема скорее в сухом климате.

И вообще всё здесь кажется мне неправильным, вся эта идея с

переездом и поступок мамы – лишнее тому подтверждение.

Надеюсь, у отца есть план. Обычно у него он есть.

* * *

Это был второй день, после того, как уехала мама.

Грузовик с вещами прибыл поздно. Вещи были разгружены, и мы их

распаковали, в это время отец периодически замирал и посматривал в

окно, на пустую дорогу. Он никогда не говорил ничего об исчезновении

мамы. Если бы мы с Иззи не были такими разными, возможно, мы

обменялись бы взволнованными взглядами или тайком поговорили об

этой ситуации. Но, вместо этого, она избегала моего взгляда, когда мы

столкнулись в прихожей. Большая часть дня прошла в наведении

порядка.

У нас была своя система распаковки вещей, которую оказалось

невозможным воплотить в жизнь без участия мамы, поэтому папа

перераспределил обязанности так, чтобы всё было полностью

распаковано где-то часам к десяти вечера.

На третий день мама всё ещё не вернулась. Наш дом, с его

угнетающим фасадом, с появлением наших вещей стал только унылее.

Выражение лица отца стало ещё мрачнее, теперь для такого настроения

у него был серьезный повод.

На четвёртый день отец сообщил мне, что мы едем в продуктовый.

Сестру оставили дома, в то время как мы с отцом сели в грузовик и

двинулись в той же самой жуткой тишине, которая возникла с уходом

мамы. Но в таком небольшом пространстве я не могу ее не нарушить,

она невыносима.

– Куда ушла мама? – задала я вопрос писклявым голосом.

Руки отца крепче сжали руль, и, не разворачиваясь ко мне, он выдал:

– Не знаю.

Я ожидала услышать не это.

– Разве она не сказала хоть что-нибудь, прежде чем уйти? Где она

будет? Когда вернется?

– Нет.

– А ее мобильный? – хотя я и спросила, но знаю, что он отключен, я

пыталась позвонить с телефона Иззи.

– Она оставила его дома.

– Оо.

М-да. Это похоже на маму. У нее никогда не было привычки брать

телефон с собой, к тому же она постоянно забывала его заряжать и

просто думала, что ей редко звонят.

– Ты пытался позвонить кому-нибудь из родственников?

– Пару раз, никто не ответил на звонки.

– Наверное, она знала, куда идти, да?

Отец ничего не ответил, и я снова пытаюсь представить маму, где она

и что делает... и понимаю, что никакого понятия об этом не имею.

Вообще, понимание того, что моя мама – преподаватель было у меня

только в мыслях. Даже идея о том, что мама могла мечтать о чем-либо,

выходящим за пределы нашего мирка, казалась мне нереальной и

неинтересной, как сложные математические вычисления.

– Ты не думал, что она могла пострадать, или что-то серьезное могло

случиться? – опять молчание. – Пап? Это не шутки. Что, если она

разбилась или заблудилась, или... – Или что? Я не знаю.

– Полиция позвонила бы, случись что-то серьезное. Она не хочет

быть найденной, вот что я имею в виду.

– Но почему? – глухо спрашиваю я.

Я знаю почему. Но мне нужно убедиться в правильности догадки.

– Не знаю.

По тону его голоса было понятно, что тема закрыта. Отец никогда не

признается, что чего-то не знает. Только сейчас я понимаю, какая же

нетвердая почва у меня под ногами. В жизни я всегда рассчитывала на

несколько вещей: на абсолютную уверенность моего отца во всем и на

тот факт, что родители вместе.

Не сомневаюсь, папа любит маму. Он может и не показывает этого,

но это так. Я уверена. Другое дело, любит ли она его. Я опять в

растерянности. За окном мелькает сосновый лес. Мы проезжаем

большой знак с медной надписью «Деревня Садхана и Духовный центр».

– Кто там живет в этой Садхане? – спросила я.

– Эти люди – группка сумасшедших язычников.

Я исподтишка взглянула на профиль отца, пока он был занят дорогой.

На его голове до сих пор короткая стрижка, хотя он и в отставке. Он не

планировал уходить, но так вышло, и мне всегда кажется, что он готов

надеть униформу и в любой день вернуться к работе. Я отвожу взгляд,

пока он не заметил, как я за ним наблюдаю.