Институт альтернативной истории - [65]

Ранним утром первого дня месяца тамуз Иосиф созвал совет старейшин и пригласил Первосвященника. Все привыкли к тому, что царь встает раньше солнца, что важнейшие решения принимаются до полудня, и что каждый должен высказать свое мнение, даже если это мнение противоречит царской воле. Собрались в большом зале замка Давидова, поднялись на крышу, откуда открывался вид на Иерусалим — Храм, кварталы ремесленников, торговцев, простого люда. Решения принимались здесь — так повелось еще с царя Шмуэля, правившего в Иерусалиме тысячу лет назад.

— Настало время, — сказал царь, оглядев присутствующих. Встретившись взглядом с Первосвященником Нимродом, он кивнул в знак того, что не намерен отступать от намеченного вчера плана, — настало время покончить с ересями. Вот уж тысячу и двести лет мы терпим на своей земле христиан, которые полагают, что проповедник по имени Иешуа был Мессией. Вот уж шесть сотен лет мы терпим на своей земле мусульман, которые извратили Тору утверждением о божественности Мухаммеда из Мекки. Мы, евреи, терпимы. Творец запрещает нам проливать кровь, если это не угрожает существованию народа. До сих пор было так.

Царь вздохнул, потому что произнести то, что нужно произнести, было тяжелее, чем поднять на городскую стену тяжелый камень.

— Но есть предел и нашему терпению, — продолжал он. — Мы приносим в Храме жертвы Создателю, и Создатель не принимает их. Вы знаете это. Как знаете и причину. Все началось с того, что христиане пожелали возвести в городе свой Храм и установить в нем гроб Христа, чтобы молиться ему как Господу. И мусульмане пожелали поставить свою мечеть у самой стены Храма, мотивируя это тем, что именно отсюда вознесся в небо их пророк Мухаммед. Мы еще не приняли решения, мы обсуждали его, потому что думали: может быть, это угодно Творцу. Мы ждали знака, и мы его получили. Сегодня мы должны принять решение. Я слушаю вас.

— Изгнание, — сказал Первосвященник. — Всех христиан и мусульман. В недельный срок. До конца месяца тамуз.

— Это враги, — возразил полководец Бен-Маттафий. — Они не просто проповедуют против Творца. Они, чьи верования возникли из непонимания Торы, убивают. От ножей мусульман только в праздник Шавуот погибли восемь евреев. Изгнание — это означает долгую войну, потому что святыни их здесь, и они не отступятся. Изгнание — не выход. Выход — смерть.

— Изгнание, — сказал советник Бар-Зеев.

— Смерть, — сказал раввин Орен…

— Восемь — за смерть и пятеро — за изгнание, — подвел итог царь Иосиф, когда высказались все. Он помолчал, глядя на длинную тень от башни Ирода, падавшую на глубокую впадину за городской стеной. Солнце еще не поднялось высоко, полдень не скоро, есть время подумать.

— Смерть, — сказал он, ни к кому не обращаясь, — это избавление от врагов. Изгнание — это война и все та же смерть. Конец всему — смерть. И начало всему — тоже. Конец тому, что ушло, и начало тому, что должно быть.

Царь обвел глазами советников и раввинов. Остановил взгляд на Первосвященнике.

— Смерть взрослым мужчинам, изгнание — остальным, — сказал царь. — И если завтра Творец примет жертву, это будет означать, что наше решение справедливо.

Он сделал знак рукой, и писцы поднесли ему пергамент с текстом царского Указа. Утром следующего дня Первосвященник сообщил о том, что впервые за последнюю неделю Творец принял уготованную ему жертву.

В 5755 году от Сотворения Мира в главный аэропорт Иерусалима, столицы Израильской Империи, прибыл самолет с личным посланником Президента США, государственным секретарем Уорреном Кристофером. У трапа высокого гостя встретили премьер-министр Ицхак Рабин, глава оппозиции Беньямин Нетаньягу и императорский пресс-секретарь Хаим Рамон. Сыграли «Янки дудль» и «Атикву». По дороге в отель «Давид Амелах» Кристофер с восторгом смотрел на проносящиеся вдоль дороги леса, кварталы небоскребов Модиина и поля мошавов.

— Мы бы тоже могли достичь подобного благосостояния, — с легкой завистью сказал он. — Но вы же понимаете — мы нация эмигрантов. Разные ментальности — и это дает знать. Два американца — это уже три мнения…

— Я думаю, что вопрос о гарантиях император решит положительно, — сказал Рабин. — Есть только одно «но».

— Да, я знаю, — согласился Кристофер, — исламисты в Бостоне. Это серьезная проблема для нас. Честно говоря, между нами, господа, и не для протокола… Я думаю, что в свое время, когда ваш царь Иосиф решал ту же проблему, он был слишком мягок. История иногда предпочитает жесткие решения.

— Евреи не могут убивать женщин и детей, — сухо сказал Нетаньягу.

— А теперь мы имеем проблему исламистов в Штатах и проблему христиан в Центральной Европе, — пожал плечами госсекретарь. — А когда это докатится до ваших нефтедобывающих колоний на Аравийском полуострове, то…

Израильтяне переглянулись, обстановку разрядил пресс-секретарь Рамон.

— Посмотрите налево, господин Кристофер, — сказал он. — Высокая стрела, которую вы видите, это памятник вашему президенту Вашингтону, построившему первую синагогу в Новом Свете…

Оле хадаш Цви Хасин разлепил глаза и, помотав тяжелой головой, сказал:

— Государственная квартира на улице Кинг Джордж. Сына определить в компьютерный класс.