Инстинкт? - [18]

Я замолчал. Серебряная дорожка на гладкой воде успела сократиться, исчезнуть. Луна стояла теперь над нашими головами.

— Ну ладно, — сказала девушка. — Кажется, я все поняла. Вы живете лучше, чем мы… Пожалуй, пора отдыхать. Спасибо.

Несколько обескураженный ее внезапной холодностью, я помог ей устроить между камнями ложе из водорослей, а сам лег ближе к берегу на теплый песок.

Когда в НИИОПБК мы знакомились со второй частью переданных модулем записей, мнение было таково, что читаем тексты, принадлежащие не предкам современных иакатов, а другой цивилизации. Может быть, пришельцам из космоса. И Вьюра этой гипотезы не разрушила. Да, умеет хорошо формулировать мысли. Но скорее любопытна, чем любознательна — до тех отрывков из книг, что записал РМ, ей далеко. Когда я говорил о конкретном, слушала, как ребенок сказку. При обобщениях заскучала. Выводов никаких от нее не услышал.

Думая об этом, я заснул и через некоторое время был разбужен резким неприятным чувством.

Тишина. Темная поверхность моря, синеватые плоскости скал.

А надо мной девушка с занесенным ножом-ятаганом. Склонившаяся к горизонту луна светила ей в лицо — напряженный взгляд, закушенные губы.

Я приподнялся, посмотрел на нее в упор.

Она бросила нож и убежала.

Ночи на Иакате длиннющие, как, впрочем, и дни. Было когда поразмышлять. Может быть, вообще говоря, оно и лучше — покойное счастье незнания. Приникли здесь к кормящей машине эти бедолаги, скорее всего последние остатки вымирающего иакатского человечества, среди сплошной пустыни прижались, словно к материнской груди. Им в их положении хорошо, потому что знать не знают, ведать не ведают о Великой Вселенной, о кипящей культуре других миров. Можно ли их тревожить? Нужно ли?.. Не говоря уж о строжайшем Запрете Вмешательства… Но, с другой стороны, какие тут внутренние дела? Город же ничего не производит, общественная жизнь с ежедневной газетой и сходками на площади — пародия. Никаких классов и борющихся групп — все едят одинаковую кашу. Скорее всего только Глгл один развлекается. Унесет чьи-нибудь кальсоны, а потом укажет, где найти… И что пока сделано? Показал остров — больше будет у них места, где загорать…

Проснулся. Еще не рассвело.

На груде водорослей никого, одежда девушки исчезла. Неужели одна через пролив?

Побежал на другой край острова, тот, что напротив города. Пляж чист, наши вчерашние следы смел ночной ветер. Но ей не обязательно спускаться в воду по песку. Могла камнями. И если поплыла одна — утонет, уже утонула. Весь вдруг ослабел, потом, справившись с волнением, пошагал берегом, решив обойти остров кругом.

Справа узкое ущелье между скал. Заглянул.

Следы!

Женские, небольшие. Как у Вьюры.

Бросился туда… Нет, не ее. Во всяком случае, не сегодняшние. Потому что слегка занесены песком, здесь, куда не достает ветер. Пробежал дальше. «Стоянка». Следов костра, правда, нет, но у каменной стены аккуратно выровненная груда водорослей, ровно застеленная чистой плотной материей. И вымытая жестяная кружка рядом. Выходит, еще и женщина бывает здесь. Не только Глгл. Может быть, сама Вьюра, а ее испуг, когда увидела остров — всего лишь представление. Но ведь своими глазами видел, как побледнела, как отхлынула кровь от лица.

Ладно. Лишь бы только жива.

Опять бегом у воды. Стена обрыва кончилась.

Отлегло от сердца — вдали на берегу фигурка.

Девушка услышала шаги, не обернулась. Потом в ответ на вопрос, которого я и задавать не собирался:

— Но ведь разум — это так страшно.

Доплыли тем же порядком, как в предыдущий день. Еще стояла предутренняя темнота. На городском берегу Вьюра зашла мне за спину, переоделась. Села на песок, обхватив руками колени.

— Мне надо кое-что обдумать. Вы идите.

Побрел на другой конец города, где позавчера ночевал.

Шагал с ощущением неловкости… нет, вины. Может быть, неожиданная перемена в девушке — ответ на мое хвастовство Землей и Галактической Лигой? Бестактно ведь рассказывать несчастному о своих удачах, бедному о богатстве. Но странно было бы обманывать, утаивая, откуда я сюда явился. В конце концов мой рассказ — призыв к действию… И кто она сама? Если та, за кого себя выдает, если действительно не знала об острове, то скажет о нем всему городу. А если ей принадлежит скромное ложе в ущелье, что тогда? Как мне вести себя с ней?..

Хозяина комнаты застал за его помогающим коротать бессонницу занятием. Соринки собирал.

Увидел меня.

— Башня.

— Что — башня?

Но, как и ожидалось, почтенный маляр прочно замолчал.

Я растянулся на полу. Часа через два старик потряс меня за плечо, отошел к двери, поманил.

Подумал, что приглашает вместе выкупаться. Но оказалось другое. Пошагали внутренней улицей параллельно пустыне. Справа возникла башня. Не так уж она была и разрушена. Мощный фундамент из дикого камня — он же и первый этаж. Со стороны пустыни затворенная большая железная дверь. От камня вверх кирпичная стена с реденькими окнами-бойницами — разрушений тут никаких. Но металлические листы остроконечной крыши проржавели, ветер частью сорвал их, частью изогнул — отсюда мое вчерашнее впечатление разрушенности.

Чего же хочет старик?