Инсталляция - [45]

— И чему они тебя научили? — спросила Светлана, протягивая руку вперед.

— Вот, — парень протянул пачку «Мальборо».

— Ничего себе, — присвистнула девушка.

— А что?

— Да, ты сильно ударился, это дорогие сигареты.

— А что же я курю?

— Именно это, — рассмеялась Светлана, прикуривая.

— Будь осторожна с сигаретами, — сказал Максим, отворачивая барашек иллюминатора.

— Может возникнуть пожар?

— Нет, дым могут почувствовать. Разговаривать тоже громко не следует, за стенкой две модели в точно такой же каюте.

— Как же они там помещаются?

— Не знаю. Наверное, ноги подгибают.

— Слушай, Максим, я что-то не поняла насчет Майларова, ты его нашел?

— Нашел, я же сказал.

— А хохла?

— Ты сказала Мыколу.

— Хохол его кличка или Мыкола, я не помню.

— Знаешь, таких здесь нет. Говорят, что привез этого Руслана седой толстый водитель.

— На ржавой «Волге»?

— Нет. — рассмеялся Максим, — На черном «Мерсе».

— Наверное, не он.

— Так зачем нам нужен этот твой связной?

— Понимаешь, Максим, он, как бы это сказать, не совсем связной.

— Да? А кто же?

— Он, как бы это тебе сказать, — Светлана задумалась, — впрочем, какая разница, чем меньше ты знаешь, тем в большей безопасности находишься.

— Что же ты мне сразу не сказала?

— Я бы тебе и сейчас ничего не сказала, но вынуждена.

— И что же ты мне вынуждена сказать?

— То, что этот Руслан, который Майларов, сейчас выясняет, кто из пассажиров везет финансовые документы.

— Какие документы?

— Документы мафии, те, что показывают в кино. Такой чемоданчик с распечатками и дискетами, где есть все счета в швейцарском банке и движение по ним.

— Ага, — закивал головой Максим, — а наша задача — этот чемоданчик забрать.

— Нет, Максим, наша задача — за этим самым Русланом проследить, и, если он влипнет в неприятности, помочь ему.

— Зачем?

— Зачем? А хрен его знает. Такая у нас с тобой задача, коллега.

— Он из дружеского ведомства?

— Максим, у нас таких вопросов не задают.

— А за дураков у нас держат?

— Что-то я не пойму тебя, напарник, чем ты недоволен?

— Не верю я, Светлана, чтобы я такой вот херней последние пять — восемь лет занимался.

— И что ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты все мне рассказала, пока я опять бутылкой по башке не получил.

— Да успокойся, ты, — повысила голос Светлана.

— Извини.

— Нет, это ты меня прости, я сорвалась.

— А, ничего. Я пойду.

— Иди.

— Мне придется тебя запереть.

— Почему?

— Потому что изнутри можно закрыться только на засов.

— И что?

— Любой, кто попробует открыть дверь, сразу поймет, что внутри кто-то есть.

— Как же я выйду?

— А куда ты собралась?

— Не знаю, мало ли что может произойти.

— Что, например?

— Например, пожар.

— Выпрыгнешь в иллюминатор.

— Тем не менее, Максим, не надо меня запирать.

— Я не собираюсь опять спорить, или я тебя запру, или возвращайся в свой шкафчик со швабрами.

Светлана подумала, что этот диалог уже мало похож на разговор двух спецагентов, старшим из которых является она. Девушка глубоко вздохнула и сказала:

— Хорошо. Надеюсь, ты прав.

Глава 9

Светлана встала возле иллюминатора и посмотрела на проплывающий мимо аккуратный залив с небольшим покосившимся домиком и деревянным причалом.

«Надо же, — думала она, — а ведь здесь кто-то живет, ходит по утрам на рыбалку, купаться и совершенно не замечает окружающей красоты. Хотя, наверное, с грязного берега, заваленного этикетками от „Сникерса“ и пустыми бутылками, так же красиво смотрится проплывающая белая яхта, и кто-то смотрит сейчас на нее и завидует счастливым людям».

Светлане захотелось залезть на верхнюю полку, но она вспомнила о том, что непременно начнет изнурять себя кулинарными фантазиями.

«Странно, — подумала она, — почему Максим, с такой легкостью убедивший капитана и команду черт знает в чем, узнавший в течение нескольких часов о наличии Руслана и постоянно проявляющий инициативу, никак не может решить проблему, которая на фоне всего предыдущего должна казаться плевой. Наверное, нужно было оставить ему его деньги. Но как? Он же остался в одних плавках. Наверняка, это выглядело бы смешно. Конечно, их можно ему вернуть и сейчас. На купюрах же не написано, что это его деньги. Да, надо вернуть. С деньгами он что-нибудь придумает. Нет, ну как же так? На яхте нет возможности просто купить пирожок или булочку? Что же лучше, пирожок или булочка? Конечно, пирожок. С рисом и мясом или с картошкой, лучше горячий, но можно любой. И запить его молоком или горячим чаем. А еще лучше… Ну вот, опять началось, — отпугнула мысли Светлана, — все мысли о еде. Неужели это так важно. Йоги не едят по два месяца, верующие постятся, а я после двух суток совершенно раскисла. Надо что-то делать».

Светлана села на полку и попыталась подумать о Руслане. Мысль тут же растаяла, трансформировавшись в салат из овощей.

«Так с ума можно сойти», — девушка неохотно стянула с себя одежду и, открыв воду в умывальнике, стала методично тереть ткань лежавшим здесь куском мыла. Работа отняла у нее некоторые силы, но это отвлекло внимание от голода, и Светлана выстирала свою футболку и джинсы так тщательно, как не делала этого никогда. Она так увлеклась, что не сразу заметила разговор, проходящий сквозь стенку туалета. Говорила девушка, находившаяся за тонкой стальной перегородкой и, судя по тому, что делала она это громко, другая девушка находилась в комнате за закрытой дверью. Не смотря на то, что голос хорошо был слышен, разобрать слов Светлане не удалось, как она не прислушивалась. Железные стены превращали комнату в музыкальный инструмент, многократно отражая звук и искажая его. Светлане показалось, что за перегородкой разговаривают два свободных человека, а она превратилась в добровольную, но все же пленницу, где она сама заключенный и надсмотрщик.