Inspiraveris. Верни меня - [54]

Иду по улице, где тут и там встречаются разряженные ребята с мешками для сладостей в национальных костюмах. Мало кто переодевается в другое. Только молодёжь и то, решившая выделиться. А таких крайне мало. Поэтому и мой образ сливается с людьми. Слышу с площади зазывающие своей радостью румынские мелодии, но я не обращаю на это внимания, даже смех меня не радует. Они ведь даже не предполагают, что их ждёт смерть тут. Это последняя ночь в их жизни и только в моих силах спасти их. Смешно, действительно смешно, что девочка, обычная восемнадцатилетняя девочка, которой я должна быть, стала той, кто развернул войну. Я виновата полностью и пришло время отвечать за свои ошибки.

Подхожу к дороге, прячась за деревьями, чтобы осмотреть тёмное пространство перед освещённым зданием церкви. Никого. До полуночи ещё три часа. У меня есть три часа для новой ошибки. Хотя ошибка ли это? Нет. Нарушать правила во имя блага – правильно.

У меня нет никакого плана, совершенно никакого. Только уверенность в своих действиях. Я спущусь туда, чего бы мне это ни стоило.

Подхожу к церкви и тяну на себя дверь, вхожу в освещённое ярким светом и свечами пространство. Только сейчас кривлю нос от неприятного запаха ладана вокруг. Противно. Мои шаги отдаются по безмолвному пространству. Под свечами ключи, скорее всего, рядом с крестом. Как открыть его?

– Мисс? – удивлённый голос пастора заставляет меня замереть.

– Отец мой, благословите меня, – шепчу, поворачиваясь к нему.

– Мисс Браилиану? – голубые глаза мужчины распахиваются в ещё большем удивлении, когда он узнает мой голос.

– Да, – киваю, снимая капюшон. Грех. Нельзя быть тут с непокрытой головой. Но я в парике, и, честно, как-то плевать сейчас на это.

– Дитя моё, что тебя привело сюда в эту ночь? – он подходит ко мне, протягивая руку, чтобы я склонилась и поцеловала её.

Ничего не делаю, только смотрю в его глаза, соображая, как пройти туда. Он понимает, что я не собираюсь приветствовать его, как следует. Поднимает подбородок, сжимая губы, и прищуривается.

– Вы спрашивали, что привело меня сюда, верно? – медленно интересуюсь я, тяну время, пока глазами ищу что-то тяжёлое. Решения сами рисуют в голове план.

– Верно. Прошу тебя уйти и развлекаться. Сегодня праздник, и твоя мама будет недовольна. Тебе тут не место в этот час, – требовательно произносит он.

Вижу крест на молитвенном столе и провожу по нему пальцами. Когда я стала такой? Другой? Беру его в руки и поворачиваюсь к пастору.

– А где мне место, ваше преосвященство? – насмешка, даже язвительность появляется в голосе. Но мои слова, совершенно не мои. Словно не я это поизношу. Легко так. Прилив сил и уверенности.

– Аурелия, прошу тебя выйти, иначе мне придётся вызвать твою мать, – предостерегает он меня.

– А как же помощь ближнему своему, а, пастор? А как же защита от лукавого, который внутри меня? Не вы ли должны освободить мою душу от него? – приближаюсь к мужчине, держа двумя руками крест.

– Твоя душа чиста, дитя моё. А служба будет по расписанию, там мы и обсудим это…

– Сейчас! – перебиваю его, повышая голос. Как же это сделать? Один удар… куда? Помоги мне. Вэлериу! Помоги, ведь я не могу это сделать.

– Я вызываю мэра, и пусть она сама с тобой разбирается! Что за неуважение к святому месту? – кричит он, разворачиваясь, чтобы уйти от меня. В этот момент мои руки замахиваются, и я обрушиваю на его голову крест. Громкий грохот и стон раздаются по всей церкви.

С ужасом отбрасываю крест, подбегая к мужчине, смотрю на рану с яркой кровью на его затылке. Она растекается вокруг него. Отступаю, трясущимися руками закрывая рот. Господи, что я наделала? Я убила его! Я стала убийцей из-за него!

– Аурелия, скорее, он жив, не беспокойся, – появляется голос Вэлериу и сердце уже медленнее стучит в груди. Киваю невидимому собеседнику и подбегаю к кресту, ища руками, где же хоть какой-то рычаг. Ничего нет, одна стена и все, но дверь была… была где-то тут.

– Глаза… глаза Иисуса… – шёпот рядом с ухом. Перевожу взгляд на распятие и подхожу к нему. Смотрю в золотые глазницы, на щеки, где нарисована кровь из красных камней.

– Отвратительно… – комментирует Вэлериу. Как он видит это?

Ладно. Глубоко вздыхаю и прикладываю пальцы к его глазам. Жмурюсь и давлю на них. Щелчок и крест подаётся вперёд. Открываю глаза, хватаясь за край, и сильнее тяну на себя, отодвигая дверь вбок.

Теперь ключи. Они под свечами, если их никто не забрал. Опускаюсь на пол, поднимая белую ткань, и ищу, но на полу ничего нет под столиком, где стоят свечи. Ползаю по всему пространству, хотя это осложняется моим одеянием. Ничего нет. Поднимая голову, осматриваю деревянную плоскость над головой. Небольшое углубление прямо в центре. Подползаю к нему и вожу руками, ища, где же его открыть. Снаружи. Вылезаю из-под ткани и встаю на ноги. Передвигаю свечи, ставя все на пол, и срываю ткань, отбрасывая назад. Нужно что-то острое, чтобы подхватит дощечку. Копаюсь в рюкзаке, ищу нож, который так предусмотрительно захватила с собой. Достаю его и вставляю в прорезь, цепляя дерево. Оно отбрасывается, и улыбаюсь, подхватывая руками связку ключей.