Inspiraveris. Верни меня - [14]

Вокруг все начинают вставать и креститься. Я самая последняя поднимаюсь на ноги, а рукой даже пошевелить не могу. Даже не чувствую её. Атрофировалась. Она ледяная, такая холодная.

Пока пытаюсь понять, что со мной, бабушка уже подходит к пастору и проводит обряд очищения. Следующая я. А я двинуться не могу. Ноги приросли к полу. Сглатываю. От усилий даже пот выступает на лбу. Быстро дышу, и удаётся сделать шаг, а потом ещё и рухнуть на колени перед пастором.

– Аурелия, дитя моё, будь благословенна. Очисть свою душу от лукавого, – перекрещивает меня. Начинает тошнить. Подносит к моему рту кубок с вином. От одного запаха кружится голова. Но приоткрываю губы и едва касаюсь горького напитка.

– Спасибо, – одними губами отвечаю и поднимаюсь на ноги. Мне необходимо на воздух. Так душно. И почему вино такое горькое? Раньше было сладким, очень сладким, что от него немного пьянела. А тут, только ком тошноты в горле. Прорываюсь сквозь толпу и выбегаю на улицу, поднимая голову к небу.

– Господи, спаси меня. Помоги мне пережить это, защити меня, – шепчу я, но знаю, отчего-то снова знаю, что никто меня не услышит, никто не поможет. И от этого осознания так одиноко и больно. Страшно.

Обнимаю себя руками, пытаясь согреться, но это инстинкт. Мне не холодно. Только очень и очень тяжело внутри. Опускаю руки и рассматриваю их. Белоснежные и вены такие синие под тонкой кожей.

Возвращаясь обратно, нахожу бабушку среди женщин из совета, подхожу к ней, приветствуя её знакомых лёгким кивком.

– Не жди меня, я пройдусь до дома, хорошо? – шепчу ей на ухо.

– А как же воскресный завтрак? – удивляется она, натянуто улыбаясь наблюдающим за нами темноволосым женщинам.

– Не могу, вчера что-то съела не то. И мои месячные, просто сил нет, – умоляюще произношу я. Она быстро осматривает моё лицо и прикладывает руку ко лбу.

– Ты горишь, милая. Ты у нас ни разу не болела, – она отводит меня в сторону, а они продолжают смотреть на нас. Неприятно так. Словно знают, что обманываю. Глупости, это я себе уже выдумываю.

– Это усталость, Иона. Мне надо отдохнуть и все пройдёт, – заверяю я её.

– Хорошо, но если будет хуже, то приезжай ко мне. Ладно? Я отсюда сразу поеду в больницу, там нужна моя помощь с новыми лекциями нашим студентам. Но помни, что я тут и, если что, всегда рада видеть тебя, – она нежно похлопывает меня по щеке. Улыбаюсь и киваю, больше не желая задерживаться, нахожу свой пуховик среди одежды и вылетаю из церкви. Срываю на ходу платок, запихивая его в карман.

Иду, просто иду к лесу, чтобы немного побыть одной. Посидеть у озера и подумать обо всём, что со мной происходит.

– Госпожа Браилиану, доброе утро, – сбоку от меня раздаётся знакомый голос. Поворачиваясь, нахожу глазами среди небольшой толпы мужчин Петру, уже направляющегося ко мне.

– Доброе утро, господин Велиш, – киваю я, хотя до сих пор стыдно за то, что вчера было. Стараюсь не смотреть в его глаза, чтобы ещё больше не смущаться.

– Сегодня очень холодно, – ёжится он, поправляя пальто и поднимая ворот. А ветер развивает его тёмные волосы.

– Да, – снова кивая, отвожу взгляд от него.

– Вы на воскресный завтрак? Наш уже прошёл. Сегодня подают очередную порцию безвкусной каши и воду. Немного сахара и молока не помешало бы, – ловлю в его голосе насмешку и удивлённо перевожу взгляд на него. Никто не обсуждает питание. Тем более не высмеивает его, как бы оно ни было отвратительно на взгляд, так и на вкус.

– Что вы… – даже не могу окончить предложение, только, опешив, смотрю на него, довольного своими словами. Он улыбается, даже немного смеётся, кашляя в кулак.

– Сказал правду. Хотите пройтись? Видимо, вы решили правильно сбежать от новой порции очистки желудка, – он указывает в сторону леса.

Бросаю взгляд за спину, где вижу, как выходят женщины из церкви.

– Нет… нет… запрещено это. Лучше не подходите ко мне, – мотаю головой и обхожу его, быстро иду по намеченному пути. Если увидят, то пойдут слухи. Это ещё хуже, чем моя особенность. Позор. Позор такой, что от него не отмоются мои дети, если такие будут. Как и внуки, как и все потомство. Нельзя. Особенно сейчас не готова с кем-то говорить.

Начинаю бежать по влажной земле, только бы скрыться ото всех. Бегу, а лёгкие горят, но продолжаю, словно гонятся за мной. Останавливаюсь и сажусь на пенёк, прикладывая холодные руки к лицу. Хорошо. Тихо так и пахнет приятно. Вытираю сухие губы, чувствуя до сих пор неприятный привкус вина. Перебродило оно у них, что ли? Встаю и уже медленнее иду к озеру. Смотрю на гладь воды, это приносит спокойствие. Закрываю глаза, вдыхая аромат первозданной природы.

– Не пугайтесь, это я, – раздаётся голос Петру позади меня. Но вздрагиваю и оборачиваюсь, распахивая глаза.

– Вы преследуете меня? – недоуменно спрашиваю его. Ведь что может его ещё заставить идти за мной? Стоит тут и смотрит на меня, как ни в чём не бывало.

– Что вы, нет, конечно, госпожа Браилиану. Я проходил курс психологии, и заметил, что вы, как бы помягче сказать, не в себе. Что-то вас сильно расстроило в церкви, ваши ресницы мокрые от слез. Поэтому подумал, что захотите поговорить или же просто помолчать. Я здесь для вашей безопасности, – спокойно отвечая, он подходит ко мне и останавливается рядом.