Insipiens: абсурд как фундамент культуры - [2]
Но ошибки марксизма заключаются не только в неверной фактологии, ошибки эти куда более существенны и вкрадываются в самую сердцевину этой философии – в то, что было названо историческим материализмом: убеждённостью, что исторический процесс разворачивается по строго последовательной схеме, сменяя одну экономическую стадию (формацию) за другой. При этом постулировался знаменитый тезис, будто бытие определяет сознание – то есть условия жизни (среда, материальное, экономическое и технологическое развитие) определяют сознание человека (его понимание собственного места в мире, его моральные ценности, его эмоции и мышление как таковое). В другой формулировке эта связь была выражена в терминах базиса и надстройки, где реальные факторы бытия – это базис, а производное от него сознание человека – это надстройка. Эта однозначная и линейная связь, где бытие определяет сознание, позже так плотно вошла в философию марксизма, что многие её адепты и по сей день твердят, как аксиому, что сознание вторично, важно лишь бытие, и именно перемены в бытии ведут к переменам в сознании. Вот именно этот тезис ближе к концу XX века стал активнее всего подвергаться сомнению со стороны антропологов, историков и экономистов – у всех них накопилось большое количество данных, показывающих прямо противоположное: сознание (как осмысление действительности) способно влиять на само бытие, на производство и на экономику. И в части случаев выдвигается даже мысль о главенствующей роли сознания в жизни человека, а бытие же оказывается именно таким, каким оно было осмыслено (см. Васильев, 2011). Именно эти представления об односторонней связи между бытием и сознанием и можно назвать главной ошибкой марксизма.
Дефект марксистского подхода коренился в чрезмерной рационализации человеческого поведения. Человек, по этой логике, выглядел неким реактивным веществом, которое лишь реагирует на воздействия среды, причём реагирует всегда линейно и предсказуемо. Что-то в духе: льёт дождь – человек ищет укрытие, становится холодно – человек утепляется, и т.д. При этом отчасти такая схема действительно может работать, а отчасти – нет. Если люди считали бы дождь подарком богов, который те посылают с неба для их омоложения, стали бы они от него искать укрытие? Или же прямо под мириадами капель обнажёнными устраивали бы ритуальные танцы? Роль представлений в поведении людей можно иллюстрировать множеством примеров. Это может сделать каждый, достаточно лишь задуматься. Голодный европеец съедает корову и насыщается, голодный индус никогда так не сделает, ведь корова для него священна; голодный европеец съедает свинью, и снова у него всё отлично, голодный же мусульманин вторит поведению индуса, но только по обратной причине – свинья нечиста.
Критики марксизма замечают, что представления о человеческой сущности в нём можно описать так: "человек начинает мыслить понятиями выгоды в тот самый момент, как только появляется возможность этой самой выгоды. Достаточно появиться возможности частной собственности, и следом возникает частная собственность; если возникает возможность и выгодность эксплуатации человека человеком, то возникает и эксплуатация. Получается, в логическом смысле, что любая экономическая возможность почти равна реальности" (Крих, 2013). В 1920-е в США был очень популярен бихевиоризм – направление в психологии, пытавшееся объяснить всё поведение человека исключительно схемой "стимул-реакция", при этом специфика осмысления человеком конкретного стимула совсем не принималась в расчёт: стимул как бы сам по себе уже определял реакцию человека. Такой подход совершенно справедливо критиковали за то, что он, по сути, просто выкидывал сложную психику человека, ту самую его способность собственной интерпретации любого явления, и сводил всё его поведение к однотипным реакциям, которые от самого человека никак не зависели. Понятно, почему бихевиоризм со временем претерпел множество трансформаций, усложнений исходной гипотезы, пока не пришёл к постепенному возвращению психики человека как способности интерпретировать бытие, что в финале фактически привело к существенному забвению бихевиоризма. Так вот марксизм выступает в роли, аналогичной бихевиоризму, – выкидывает сложную психику человека и сводит всё его поведение к схеме "стимул-реакция". То есть "надстройки" будто и вовсе нет при таком подходе. При этом разум человека как бы абсолютизируется, поскольку всякая реакция человека оказывается по умолчанию адекватной воздействию: если ты голоден, то ешь всё, что сгодится. Но кто определяет, что именно сгодится? Пример священных индуистских коров и нечистых мусульманских свиней показывает, что сфера представлений способна сильно влиять на поведение человека.
В марксизме роль человеческого сознания ("надстройки") всегда сильно умалялась: развитием человечества всегда движут сугубо экономика, производство и прочие "объективные условия". Но критиками очень ловко подмечено, что сам же марксизм на примере СССР доказал обратное: выступая доминирующей государственной идеологией, он подчинил себе и всю экономику, и морально-этическую сферы общества. "
