Инсайд - [2]

Я чуть ли не залпом выпил пиво и поставил стакан на стол. Мозг приятно онемел, в желудке потяжелело.

— Ну… Не знаю, я ж не маркетолог. Слышал, инсайдерские каналы почти невозможно сделать прибыльными. Не рекламу же вам постить.

— Ну да, рекламу не надо, это несерьёзно, — Андрей достал из плетёной корзинки нож с вилкой и принялся резать картонный чебурек, — Может, депутатам каким продать? Или, допустим, сайт замутить, а на него кошелек… Я у СМИ такие видел. Или компроматы сливать, а? Выбился там кто из политиканов наших?

Я отрицательно мотнул головой. Кто там выбьется, за какие такие заслуги? Я достал из внутреннего кармана куртки сложенные вчетверо триста рублей и положил их на стол.

Осталось две семьсот.

— Я подумаю, Андрюх. Прикину, что как… Рад был увидеть тебя… Живым. Надо бы не теряться.

Андрей снова расхохотался.

— Да я живее всех живых! Давай, бро, беги по делам. Номер есть — пиши, что надумаешь. Желательно до выходных.

Андрей поднялся, обнял меня через стол и похлопал по спине. Рванув на себя пластиковую дверь, я вышел на обледенелую февральскую улицу. Напротив чебуречной мужик в пенсне и пальто зазывал прохожих в ресторан новой русской кухни «Дипломат». На морозе его руки превратились в слипшиеся хинкалины.

Я достал варежки, натянул их на кисти и заправил края под рукава пуховика. Я, конечно, не дипломат. Я уже месяц как безработный. Но у меня хотя бы варежки есть…

2

Ну, ладно. Допустим, мы повзрослели. Поскучнели. Уже не чувствуем всего того, от чего хотелось разорваться на части десять лет назад, ощетинились, закрылись дома, зарылись в вещи, нырнули на дно бутылки, в конце концов. Но обоняние же у нас остаётся! Почему тогда уходит всё остальное?

Я хлопнул форточкой и вернулся к столу. Не знаю, что на меня нашло. Выспался, нормально пообедал, настроился на рабочий лад — но тут из приоткрытой форточки чуть-чуть, самую малость, на секундочку повеяло весной. В середине февраля. Странно.

Я бряцнул по пробелу старенького макбука и посмотрел на экран. «Как раскрутить канал в Telegram». Бла-бла, бла-бла-бла. В Рунете ничего нового по теме я не нашел. Телеграм — сырая почва, пустыня, в которой может вырасти либо медиа-небоскрёб, либо зыбучая бездна, засасывающая в себя бюджеты и не предлагающая ничего взамен.

Рядом с ноутбуком зажужжал телефон. Я приложил палец и прочёл сообщение от Андрюхи:

Началось… Я бросил большие пальцы на клавиатуру:

Я задумался. В прошлом Андрей частенько садился на измену: ему постоянно мерещились мама, бабушка, завуч, эшники, ангелы мщения и беременные любовницы. Он не особо изменился за этот год, а значит…

Я покрутился по комнате в поисках тёплых носков. Кто знает, сколько придется провести времени на улице? Как-то я уже ждал Андрюху три часа на центральном стадионе и в итоге уехал на два недели в медсанчасть лечить острую пневмонию. Повторять ошибок юности мне не хотелось.

Один носок я вытащил из под дивана, второй запутался в штанине брошенных в стирку брюк. Как им удаётся всё время разбегаться по разным углам моей конуры? Тут и поперёк-то не ляжешь…

Я тщательно зашнуровал ботинки, отыскал шарф и замер в прихожей. А куда я, собственно, собрался? И что я буду делать около андрюхиного дома?

Возникшие в голове вопросы заставили меня присесть на пуфик около выхода. Вариант, в общем-то, один: надо принести Андрюхе какие-нибудь странные шмотки, замаскировать его и без палева вывести из дома. А потом отправить на электричке подальше, желательно за пределы Москвы.

Мои раздумья прервала новая череда сообщений.

Следует признать — голова у него варит. Если Андрюху не накрыла паранойя, то меня действительно уже записали в сообщники. Вчера я опубликовал два сообщения, одно из которых ударило по репутации самой Ксении Собчак… Нам нужен человек, который пронесёт пакет с одеждой к Андрюхе и оценит обстановку внутри подъезда. Кто-нибудь, не вызывающий подозрений. А уж одежду я какую-нибудь подберу…

Я откопал в шкафу старые шуршащие штаны, ватник и светоотражающую жилетку. Вот, будет дворником. На первом курсе универа я убирал территорию детского садика — быстро уволился, но скудную униформу так и не вернул. Сложив её в большой пакет из Карусели, я кинул туда же валенки и шапку грубой вязки. Осталось найти кого-то мне на замену…

Я вдумчиво пролистал список контактов и наткнулся на телефон Димарика. Идеальный вариант для подобных случаев! Димарик похож на беспризорника, нюхающего клей, вряд ли кто-то обратит на него внимание. К тому же, он всегда свободен и беден, готов помочь чуть ли не за пачку сигарет.

Димарик взял трубку после первого гудка:

— Внимательно.

Я заржал:

— Занимательно! Привет, Димарик.

— Приветствую.

— Димарик, я заплачу тебе пятьсот рублей, если ты через полчаса притопаешь на Артамонова шестьдесят семь.

— Через час. У меня дела.

— Я жду полчаса. Потом за каждые десять минут скидываю по сотке.

— Выезжаю, — не раздумывая, ответил Димарик.

Я бросил трубку и дёрнул входную дверь на себя.

3

Кто только об этом не говорил, но переезд в Москву стал для меня, провинциала, настоящим шоком. Вряд ли москвичи поймут страх перед лицом мегаполиса — напрягали даже не приевшийся «темп жизни» или толпы людей в метро, а прежде всего высокие здания, которые прижимали тебя балконами к асфальту, словно ногтем. Чувство собственной ничтожности множилось ежедневно.