Грейси кивнула.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Я сама ушла с работы, сдала квартиру, продала мебель, оставила подруг и родных и прилетела в Рим. И мгновенно согласилась ехать с незнакомым человеком к нему домой.
Грейси подвинулась и легонько толкнула Луку в плечо.
Он засмеялся и тоже толкнул ее плечом.
— То есть вы меня понимаете, да?
Она в ответ широко улыбнулась и толкнула его еще раз.
Наконец оба успокоились и замерли неподвижно.
— Мне кажется, вы очень любили свою мать, — неожиданно сказал Лука.
— Но это естественно, разве нет?
— Наверное. — Он помолчал. — Сколько вам лет? Наверное, удивляетесь, почему я об этом спрашиваю?
Грейси кивнула.
— Вы любили ее, из-за этого и не искали отца, боялись оскорбить ее чувства.
— Но она всегда считала меня своей ошибкой.
— Никакая вы не ошибка. Вы красивая, честная, бескорыстная. Я уверен, и ваша мать тоже все это видела.
А вдруг все так и было, несмотря на их ссоры и разногласия? — подумала Грейси.
— И она постаралась помочь вам — снабдила вас итальянским паспортом, записала в свидетельстве о рождении имя вашего отца.
Да, она любила маму. Конечно, любила. Лицо Луки расплылось перед глазами Грейси.
— Bella[26], — вздохнул он и стал вытирать пальцем ее щеки.
Грейси почувствовала соленый вкус во рту и поняла, что плачет. Слезы полились ручьем, и она зарыдала, изливая все, что накопилось в ее душе. Потеря матери, чувство вины за то, что почти не знает своих сестру и брата, знакомство с отцом, пылкая привязанность к Миле и любовь, любовь, любовь к Луке. Все это было уже слишком.
Лука обнял ее и стал качать, словно ребенка. Она отодвинулась, шмыгая носом. Тушь с ресниц размазалась под глазами, на бледной коже четче проступили веснушки. Она была красивее, чем когда-либо.
Ну и что, что она поначалу смотрела на него как на дьявола, опасаясь, что он поступит с ней так же, как ее отец, когда-то с ее матерью. Взаимное притяжение оба почувствовали в первое же мгновение там, у фонтана.
Он совсем не похож на ее отца, никогда не видел ее мать, но в одном он уверен — ему никогда не встречалось такой живой, естественной и самоотверженной женщины. У которой кожа точно фарфор, волосы как шелк и губы словно просят поцелуя.
Лука наклонился к жаждущим губам Грейси. Закрыв глаза, не в силах больше терпеть после стольких ночей, проведенных в мечтаниях об этом, он коснулся ее влажных соленых губ.
Грейси потянулась к нему и обняла горячими руками. Она вся отдалась этому поцелую, со всей своей любовью, жаждой любви, болью и слезами. Оторвавшись, чтобы перевести дух, Лука прошептал ей на ухо.
— Mia cara[27].
Грейси окаменела. С небес она снова упала на землю. Ее обнимает итальянец, точно так же, как было с ее матерью двадцать пять лет назад. И она повторяет ее ошибку. Грейси вырвалась из крепких объятий Луки и вскочила на ноги.
— О чем я думала, приезжая сюда! — кричала она уже на бегу. — На другой конец света, неизвестно зачем!
Сзади послышались тяжелые шаги Луки.
— Грейси, остановись.
Он схватил ее за плечо. Она дернулась и еще быстрее побежала к дому.
Лука снова настиг ее и схватил за руку.
— Gracie, mio amore[28]. Пожалуйста.
Она в изнеможении остановилась. Он стал перед ней и, взяв ее за подбородок, приподнял лицо, чтобы заглянуть в глаза.
— Грейси, прошу тебя, не убегай от этого.
— От чего?
Он, как будто, смутился и не находил слов. У Грейси упало сердце. Если б он знал ответ, не стал бы медлить.
В его взгляде было такое смятение, что Грейси почувствовала, как к глазам снова подступают слезы.
— Грейси, между нами что-то есть, ты не станешь отрицать. Я пытался отмахнуться от этого, загородиться воспоминаниями о Сарине, мыслями о Миле, но ничего не получилось.
Грейси выставила перед собой ладони.
— Для вас самое важное — это Мила. И уж точно не… это.
— Грейси, я понимаю, что вчера говорил не так, и…
— Папа! — послышался громкий голос за спиной.
Оба повернулись — Мила бежала к ним. Грейси быстро высвободила руку.
— Простите, я пойду.
Грейси повернулась и пошла к дому.
— Что-то я не видел сегодня Грейси, — сказал Лука, выходя утром на веранду, где завтракали Кэт и остальные. — Я думал, она с вами.
— Она уехала.
— Куда?
— В аэропорт.
— Что?! — крикнул Лука так громко, что Кэт вздрогнула. — Когда она уехала?
— Рано, еще до рассвета. Она спустилась сюда, выпила стакан сока, попрощалась и уехала.
Лука застыл в растерянности. Если б он вчера как следует попросил ее остаться… Ради Милы… и, черт побери, ради себя самого!
— Она что, взяла машину?
— По-моему, ее ждало такси, — сказала Кэт.
Лука уже бежал к двери.
— Присмотри за Милой, — сказал он, обернувшись, — я скоро вернусь.
Забежав в кабинет, он схватил ключи от машины.
Сердце тяжело ухало в груди, а в голове лихорадочно крутились мысли.
Она нашла отца, вот и уехала. Чему ж тут удивляться?
Просто он надеялся, что она останется. Поймет то, что он, недотепа, никак не мог внятно сказать ей — что ее дом здесь. Что он любит ее, жить без нее не может. А она взяла и уехала.
Нет, он ее не отпустит. Он сделает все, чтобы она поняла, как много значит для него. Не для его дочери, а именно для него.
