Инопланетянин не по своей воле, или Забросы судьбы - [9]

А корабль у нас большой, я бы даже сказал огромный. Но это я, а Коля мне по ушам ездил, что мол это средний транспортник Арварского производства переделанный в рейдер, что сиё означает, я не в курсе.

На следующий день хозяин нас с Колей вызвал к себе и сказал:

— Колия, язык сломаешь о ваши имена. Так, ты будешь Колу, а ты Юру. Не спорить со мной (А кто собирается спорить, когда тебе в нос стоппером тычут или током ошейника грозят, дураков нет. Это так, мысли.). Так вот, ты Колу идёшь в медотсек ставить инженерную сеть, и заметь не рабскую, а ещё и инженерную, да потом ещё и базы инженерные учить под разгоном, цени, сколько это кредитов стоит не выговоришь. А ты Юру тоже в медотсек, но для другого.

Хозяин замолчал. И посмотрел на меня, как-то зло, хитро и изучающе, как профессор на лабораторную мышь.

— Так, я иду в медотсек для того, чтобы… — начал было я.

— Не перебивай меня! — взревел хозяин, но стоппер не достал, и это уже хорошо — пьянствовать будешь, и это, рот закрой и глаза поменьше сделай, а то вылезут. И чтобы никто, кроме Юру, не прикасался к выпивке, а то накажу. Ясно.

— Так точно, хозяин — выпалил Коля, а я не мог произнести ни одного слова. Коля взял меня за руку и повёл в медотсек корабля. Занавес.

Дотащив меня до медотсека корабля, Коля с помощью дока улёгся в медкапсулу, а я стоял возле и ни о чём не думал. Как манекен. Вдруг у меня в голове опять появилась чужая мысль: "Прорвёмся!"

Док подошел ко мне и сказал: "Пойдём." Док повёл меня в свою каморку, где был стол, стул и медкапсула, но какая то другая, то ли поновей, то ли изящней, что ли.

— Медкапсула аграфская, это вообще эксклюзив, хозяин для себя покупал, цени — сказал Глам. "Прихлебатель"- подумал я, тебе это всё аукнется.

Тем временем на столе появилась планетарка, прозрачная, как и должна быть и какие-то финтифлюшки в качестве закуски, стакан типа и всё. Раз сказано пить, значит будем пить. Я хотел налить в стакан выпивку, но руки почему-то тряслись, как у алкаша, хотя я уже довольно давно не пил, хотя, конечно, относительно. Видя такое дело, Глам налил мне сам и отошел. Как в рекламе, ты налей и отойди. Я взял стакан и глотнул. Посидел, закусил, ещё посидел. Вторая пошла легче, третья ещё легче и т. д. Так, что, когда пришел хозяин, я уже с трудом сидел на стуле и у меня была только одна мысль: "Только бы усидеть и удержаться на стуле, а не плюхнуться на пол." Хозяин подходил ко мне, улыбаясь, как кот, обожравшийся сметаны. Скалясь во всю морду-лица, хозяин достал стоппер и направил его на меня. Нажал на курок, и я почувствовал жар во всём теле, но было, как не странно, терпимо. Хозяин отпустил курок, это я так, по привычке, называю курок, а на самом деле просто кнопка сбоку, и жар пропал, а я сидел и думал, как бы не упасть. Улыбка с лица хозяина пропала, а вместо неё появилось недоумение. Я почти услышал, как у него в голове шелестят шестерёнки-мысли. Сволочь чернопопая. Как я тебя ненавижу. Так бы и придушил, как бешеную собаку. Словно почувствовав что-то, хозяин провёл рукой по своей шее и слегка прокашлялся, затем вспомнив что-то, ушел. Но довольно быстро вернулся, неся в руках какую-то бандуру, с виду похожую на РПГ.

— Это полицейский станер, который применяется для разгона демонстрантов, мощный и компактный, в общем то, что надо — промурлыкал он.

И стал раскладывать его на полу, направляя его не меня. Я сидел тихо и смотрел в трубу этого агрегата, как мышь смотрит в пасть удава. Мыслей в голове не осталось, я даже забыл про мысль, что сидеть и не падать. Застыл, как лёд на реке. В это время не выдержал Глам: "Хозяин, у него мозги закипят от станера!"

— Я лёд, я камень, я бетон, я гранит, а на них эта штука не действует — медитировал я.

— Сгинь мясо, а то прибью — это хозяин обратился к Гламу. И он, выбежав, спрятался за дверь. В этот момент хозяин дёрнул ручку и прижал кнопку. Мгновение, и я пропал, растворился, нет меня, всё.

* * *

Нет, всё-таки я есть, если я мыслю, значит я существую или может быть это уже не я, или всё-таки я, но почему я не чувствую своё тело. И сколько я здесь, месяц, год, век или больше, не чувствую, и где это здесь? Темно. Тихо. Грустно. Одиноко. Но какие-то чувства есть, хотя бы чувство одиночества. В это время вдруг что-то щелкнуло и раздался голос, точнее крик: " Юра, Юра, Юрка, ты меня слышишь!?"

— Слышу, слышу, и незачем так орать, я тебя срау услышал — сказал мысленно, так как у меня остались только мозги, и разговаривать я мог только мысленно.

— Ты кто? И как я могу с кем-то разговаривать мысленно — подумал я, всё-таки я.

— Ну, надо начать с того, как ты разговариваешь, а разговаривать, пока, ты можешь только со мной, так как я тоже живу в твоей голове. Вспомни, хотя бы, автобус, лёд с крыши да яблоко с ножом, наконец. А насчёт имени, нас называли по-разному: ангел-хранитель, помощник, второе я, совесть, друг и т. д. А я бы хотел иметь какое-то человеческое имя, эх.

— Так, я уже сам с собой разговариваю, это от одиночества. Да, теперь, уже и так, всё равно. А на счёт имени, ну пусть будет Артемий.

— А что, мне нравится, Артемий, помощник, защитник. Приятно, спасибо. А на счёт одиночества. Тебя лечат, вернее нас лечат. Так, что всё скоро изменится, можешь не переживать. Давай отдыхать, поспим, пожалуй.