Инопланетянин из бутылки - [10]

«Все хорошо, что хорошо кончается», – подумал он и помчался домой. В киоске, мимо которого он пробегал, он по старой привычке заметил новый каталог русских коллекционных монет, но впервые в жизни не остановился, чтобы пролистать его.

Глава 5 ЛЕТАЮЩАЯ ТАРЕЛКА

Дома Фома немедленно получил взбучку за испорченный плащ, ткань которого в двух местах прожгло насквозь, словно на него попали раскаленные искры.

– Опять проводил с мальчишками химические опыты? А если бы попало в глаз, на всю жизнь остался бы калекой! – рассердилась мама.

– Ладно, не ругай его! Подумаешь, переборщил немного с селитрой! С кем не бывает! – вступился отец. – Когда я учился в школе, мы однажды взболтали нитроглицерин, да так сильно, что от нас едва шнурки не остались! Все стекла в кабнете химии взрывом повышибало!

– И ты этим гордишься? Чему учишь ребенка? Хочешь, чтобы он вырос бандитом? – и встревоженная мама немедленно перевела огонь своей тяжелой артиллерии на мужа.

– Я же не вырос бандитом! – защищаясь, сказал он.

– Это с какой стороны взглянуть! – мама повернулась и ушла, хлопнув дверью. Она всегда умела повести себя так, что во всех спорах последнее слово оставалось за ней.

Папа посмотрел на сына и пожал плечами:

– И что на нее нашло? С женщинами всегда так. Они не понимают, что вечных плащей не бывает! Ладно, иди занимайся, а ее я беру на себя!

И он ушел следом за женой. Фома был благодарен отцу, что во всех спорах он чаще всего становился на его сторону, в то время как мама поддерживала Людоедку. У сына с отцом была мужская солидарность, а у дочери с мамой – своя, женская.

Куда труднее в этом отношении было Нине и Диме, родители которых разошлись. Светлова жила с папой и бабушкой, а Демидов – лишь с мамой.

Не успел Фома вспомнить о приятелях, как немедленно стал трезвонить телефон.

– Ну это... Привет! Я только что прибежал! Ты как там, цел? Клюнул врант? – услышал он задыхающийся голос друга. Вероятно, Димка, спеша позвонить ему, не стал дожидаться лифта, а бегом взлетел к себе на девятый этаж.

– Клюнул, но это не телефонный разговор! – коротко ответил Соболев, которому сейчас не хотелось вдаваться в подробности.

– Ишь ты какой скрытный! Мчись ко мне! Тебе привет от Флюка! – и Димка, никогда не страдавший многословием, бросил трубку.

Не теряя времени, Соболев сбежал с лестницы и вскоре позвонил в дверь Димкиной квартиры. Ему открыла насупленная Нинка.

– Он на нас обиделся, – сказала она, шмыгая носом.

– Кто он? Флюк? – не сразу понял Фома.

– Он самый! Без скафандра он был совсем голый, и на него пришлось надеть платье моей куклы. Вот он и разозлился!

Мальчик заглянул в кухню. На столе в коробке от сахара сидел инопланетянин. Он был в ситцевом кукольном платьице, а его большой нос раздулся от обиды и пульсировал. Кожа крубса, как всегда, когда он волновался, меняла цвета, становясь то желтой, то красной, то оранжевой. Мысли, которые он посылал ребятам, кипели от возмущения:

«Я не позволю над собой издеваться! Если б я знал, что на меня напялят эту девчоночью дрянь, то позволил бы сожрать себя вместе со скафандром!»

Внезапно Флюк подозрительно уставился на Фому, ткнул в него пальцем и утвердительно заявил:

– И ты тоже надо мной смеешься? Не смей смеяться!

– Никто над тобой не смеется! – пряча улыбку, ответил Фома.

– Врешь, глупый дылда! Я по твоим мыслям читаю, что тебе смешно!

Только когда Нина пообещала сшить ему мужскую рубашку со штанами и засела за швейную машинку, пришелец перестал ворчать.

– Расскажи о вранте! Как все было? – потребовал он.

Фома описал, как вышел из перехода и как врант, похожий на мокрый пакет, выхватил скафандр у него из кармана.

– И он поверил, что сожрал тебя, – закончил он свой рассказ.

Инопланетянин недоверчиво поморщился:

– Раз-два, моментально! Размечтался! Думаешь, врант такой тупой, что не отличит меня от скафандра? Ты-то отличаешь вкус обертки от шоколада от самого шоколада! Спорю, как только врант вцепился в скафандр, он сразу понял, что его перехитрили. И часу не пройдет, как мы с ним столкнемся! – сказал Флюк.

Пришелец как в воду смотрел. Не успела Нина закончить рубашечку, как датчик прищельца издал тревожный писк и вспыхнул ярко-пурпурным.

– Закрывай форточку! Он здесь! – завопил инопланетянин.

Почти одновременно с его предупреждающим криком в стекло снаружи врезалось что-то влажное и скользкое, похожее на размокшее мыло. Димка прыгнул к форточке и захлопнул ее прежде, чем промахнувшийся хищник повторил попытку. Не сдаваясь, врант стал протискиваться в узкую щель между рамой и форточкой. Рама плавилась, запахло чем-то жженым и тухлым. Флюк в волнении забегал по кухне.

– К оружию, храбрые дылды! Я дорого продам свою жизнь! Фома, бросай липучку! – распоряжался он.

Мальчик схватился было за карман, чтобы достать спичечный коробок, но, вспомнив, что это необязательно, согнул руку лодочкой. В то же мгновение магнитный шарик послушно прыгнул к нему в ладонь.

Нина и Дима, ничего не понимая, смотрели, как их друг размахнулся, будто бросая что-то, и ткнул пальцем в стену над окном. Почти одновременно то же самое проделал и Флюк.

Вранту оставалось протиснуть только свой хвост, когда Фома и инопланетянин одновременно показали на него скрещенными пальцами, задействовав магнитные шары. Чудовище, подхваченное в прыжке, с воем прилипло к потолку. Немедленно оно начало судорожно биться, оставляя на обоях и штукатурке выжженные липкие следы.