Инопланетяне в Гарволине - [31]

И вдруг свет исчез.

Первым в коридор вышел консультант по науке и технике. Он благополучно преодолел две трети комнаты, открыл дверь и шагнул в коридор. За ним вышел пилот, а за пилотом фоторепортер, который сразу же отошел в сторонку и занялся фотоаппаратом. Выждав, пока первый астронавт не займет подходящую на его взгляд позицию, Януш поднял фотоаппарат, а в другой руке вспышку.

У секретарши зрение уже адаптировалось к темноте, и ей удалось кое-что разглядеть. Она увидела, как к ней двигалось нечто массивное, темное, тяжело шваркая по полу. Замерев на мусорной корзине, оцепенев от ужаса, она наблюдала, как за первым монстром появился второй и тоже, шаркая по полу, двинулся в ее направлении.

И в этот момент блеснула вспышка.

В ее ослепляющем свете секретарша отчетливо разглядела кошмарное чудовище, ощетинившееся металлической шерстью, с огромной круглой головой и свисающим впереди коротким хоботом. В свете яркой вспышки чудовище отливало зловещим неземным блеском.

Одновременно с этим в свете вспышки консультант разглядел замершую в углу коридора секретаршу и испугался не меньше ее. Он попытался развернуться и кинуться в паническое бегство, скрыться в кабинете, да не тут-то было. Как и следовало ожидать, сразу же наступил сам себе на лапу и не смог шевельнуться.

Жуткий крик, от которого кровь застывала в жилах, эхом разнесся по пустому зданию. Обретя голос, секретарша обрела и способность двигаться. Сорвавшись с корзинки, она сделала попытку броситься наутек, но было уже поздно.

Что-то мягкое, эластичное, шуршащее и воняющее резиной навалилось на девушку, опрокинув ее вместе с корзиной. Несчастная отчаянно сопротивлялась и даже укусила чудовище. И когда из-под ее зубов вместо крови в лицо ударил мощный поток воздуха, вырывающийся из места укуса с оглушительным свистом, она наконец потеряла сознание от ужаса.

Безвинной жертвой эксперимента смогли заняться только фоторепортер и редактор, перепуганные же пришельцы поспешили скрыться в кабинете художника.

Больше всех пострадал консультант, вернее, его облачение. Скафандр астронавта уберег его от физических травм, но прокушенная секретаршей велосипедная камера повисла безобразной кишкой, а торчащие из дуршлагов спицы сильно погнулись. В общем, он имел весьма непрезентабельный вид. И пришел в уныние, ибо сомневался, что удастся залатать камеру, уж очень она была старая, латаная-перелатаная. Запасной не было, это он знал лучше всех, и финансов на приобретение новой тоже не было. К тому же динамичное развитие промышленности в стране исключало всякую возможность приобрести подобный дефицит просто в магазине.

Столпившись в углу кабинета, всполошенные монстры не знали, на что решиться. Раздеться без посторонней помощи они не могли, единственное, что им удалось с себя снять, помогая друг другу, были перчатки. И даже сесть было нельзя, этому мешала третья нога. Зато телефонная связь в шлемофонах действовала безотказно, и пришельцам ничто не мешало поносить на чем свет стоит консультанта. Ведь это он, дубина этакая, неловко повернувшись, повалился на бедную секретаршу, и что теперь будет?

Редактор с фоторепортером отнесли девушку в соседний кабинет. Вместо того чтобы заняться пострадавшей, редактор накинулся на ни в чем не повинного фоторепортера, схватив его за лацканы пиджака.

— Ты во всем виноват! Тебе пришла в башку идея сфотографировать наших! И дернула же нелегкая включить вспышку! Езус-Мария, что теперь будет? Ты напортачил, ты и спасай положение! Женись на ней, в подвал посади, еще что придумай, но действуй же!

— Сначала надо ее привести в сознание. Еще полбеды, если сами сумеем, а вот если придется «скорую» вызывать… Нехорошо!

— Да уже нехорошо, хуже некуда! Считай, все пропало! Конец всему предприятию. А сколько сил потрачено! Принеси воды. Нет, погоди, у меня еще немного коньяка оставалось.

И они энергично принялись приводить девушку в чувство. Благодаря их стараниям она начала приходить в себя. Ресницы ее дрогнули. Отведя фоторепортера в угол, редактор опять решительно потребовал от него принятия самых действенных мер по отношению к секретарше. Пусть делает что хочет, но обяжет девушку соблюдать тайну. Пусть идет на самые крайние меры!

— А почему я? — слабо отбивался от его нападок репортер.

— Потому что мы все женатые, — немного туманно, но очень веско отрезал редактор.

Когда первая жертва эксперимента открыла глаза, первым, что она увидела, было лицо мужчины, ради которого она подвергала свою жизнь опасности. Еще не совсем придя в себя, она схватила мужчину своей мечты за лацканы пиджака, притянула к себе и от души разрыдалась.

«Ох, оторвут-таки у меня эти лацканы», — подумал фоторепортер.

К чести его, надо добавить, что он тут же прогнал эту несвоевременную мысль и принялся утешать девушку. Впрочем, кто бы поступил иначе на его месте? Ему в жилетку плакалась молодая, симпатичная девушка, ища защиты и утешения, и сердце молодого человека преисполнилось самыми теплыми чувствами. Он и не знал, что так приятно держать Марысю в объятиях! Какое-то совершенно незнакомое ему чувство пробудилось в душе, такая нежность, которой он еще ни к кому не испытывал. Захотелось защитить девушку, окружить ее заботой и лаской. И еще захотелось прибить консультанта по науке и технике, ведь это он, неуклюжий дурак, до смерти напугал это очаровательное, слабое создание! Так бы и держал Марысю в объятиях до конца своей жизни. Надо же было кретину свалиться прямо на нее! Не мог назад опрокинуться, осел?