Иномирец. Дилогия - [23]

В душе жила уверенность, что не просто из жестокости, а лишь тогда, когда уверен в необходимости этого. Или я ошибаюсь в нем? Что, по сути, я о нем знаю? Вот только сегодня он приоткрыл полог своей души и сразу же поставил под сомнение все мои представления о нем. Никогда не считала, что любовь должна быть слепа. Смогу ли я быть рядом с мужчиной, способным уничтожить близких. Но были ли они близки? Что вообще я знаю о его семье? И как произошла эта трагедия? Прежде чем что-то для себя решить, надо разобраться в этом. Стоит ли сегодня еще говорить с ним? Да! Надо разобраться с этим нарывом. Мы не сможем жить с подобным, перестанем доверять друг другу. И я решительно отправилась на палубу. Нургх стоял на корме, сжимая борт корабля и глядя куда-то в бесконечность. Вся его фигура выражала напряжение. Казалось, даже окружающий воздух резко потяжелел и давил мне на плечи. Ноги мои, словно скованные цепью, еле переставлялись. Я шла к нему и не знала, как начать этот разговор. Мне страшно было услышать его ответы. Встав рядом, молча посмотрела на его сильные руки. Он так сильно сжимал борт, что пальцы, казалось, свело судорогой.

– Я имею право знать, как это случилось, – наконец выдавила я из себя, – вы … поссорились?

Нургх медленно повернул ко мне голову и пристально вгляделся в глаза.

Не знаю, что он хотел там увидеть, но вдруг печально усмехнулся и негромко сказал:

– Мы, наверное, никогда не ссорились. У шаенгов особое отношение к детям… и к семьям вообще. Это слишком ценно для нас. Это самое ценное, что есть у нашего народа.

Нургх замолчал, видимо, пытаясь совладать с эмоциями. Внезапно судорожно вздохнув, он прошептал:

– Никто не спрашивал меня о том, что случилось. Если честно, я даже не знаю, как ответить. Я сам не понимаю этого… День накануне ничем особенным не запомнился. Мы семьей провели его вместе. Я, родители и мой брат. Да, наши родители были счастливы, и их связь была одарена двумя сыновьями. Кажется, мы были последней крупной семьей в нашем роду. Хотя, я не знаю, возможно, за время моего изгнания появились другие. Моя семья… мы были очень близки. Отец был величайшим воином и магом, он сам много учил и тренировал нас с братом. Он был главой рода и готовил меня как свою будущую смену, – голос Нургха сорвался и он надолго замолчал.

– Я спал в своей кровати в собственной комнате в ту ночь, – произнес он неожиданно. – Внезапно сквозь сон почувствовал, что кто-то рядом, потом уловил свист металла, рассекающего воздух, и ощутил обжигающее прикосновение клинка… за миг до того, как мне отсекли голову, успел отклонить ее и схватил свой сорг. Оружие все же задело лицо по касательной. А я, не медля, взмахнул своим…

– Это был твой отец??? – сказать, что я была потрясена, значит, ничего не сказать, – но … почему… это тот шрам у тебя на лице?

Нургх опять долго молчал, прежде чем ответить.

– Да, это был мой отец!!! И, Дина, я не знаю, почему он так поступил. Я многие годы думал об этом, но так и не смог понять его мотивов. Когда, рубанув скорее рефлекторно, я вскочил с кровати … было уже поздно что-либо делать. Он был мертв, умер мгновенно. Я практически перерубил его пополам.

Потом у меня такое состояние было… я ничего просто не соображал от ужаса, не знал, как мне поступить и вообще что делать. – А мама? – уже предвидя ответ, шепотом спросила я.

– Мама… Совершившие обряд связывают свои жизни, Дина. В прямом смысле связывают. Поэтому, как только умер отец, мама тоже… Дин, и наши с тобой жизни теперь так же связаны воедино.

– Но почему тебя из-за этого изгнали? Ты же защищался! И, Нургх… возможно твой отец сошел с ума? Ну, бывает же такое… просто до этого вы внимания не обращали на мелочи, а тут случился кризис…

– Дина, ты не понимаешь… шаенги никогда не убивают друг друга, мы слишком малочисленны, для нас бесценна каждая жизнь. Никогда прежде подобного не происходило. Да и как поверить в то, что мой отец хотел сделать? Я сам не могу в это поверить, хотя испытал на себе, – угрюмо бросил

Нургх.

– А что до его сумасшествия, то это невозможно. Мы же сильные маги, мы неподвластны болезням. Потому-то сделанное мной так потрясло весь род – я не просто убил отца, не просто своего соплеменника, я убил сильнейшего мага и самого доброго, самого отзывчивого представителя нашего рода. Отец был потрясающим шаенгом, все уважали его и преклонялись перед его умом.

Меня не отпускала мысль, что уж как-то все это нереально звучит.

– И что, никто за тебя не заступился? Не дали возможности оправдаться? А твой брат? – меня переполняло возмущение.

Нургх резко обхватил мои плечи рукой и, прижав к себе, прошептал мне в волосы.

– Эта смерть потрясла всех. Я стал омерзителен своим соплеменникам, кто бы стал разговаривать со мной, если даже видеть меня всем было невыносимо.

Я стал причиной такого горя. Не важно, что вынудило меня это сделать, важен сам факт совершенного мною. Это неприемлемо для моего народа. А что до брата… он младший… да и он был просто раздавлен случившимся. В один миг он потерял всю семью. Повторяю: для нас это самое жуткое.

– Дина, теперь ты понимаешь, с кем связана? Я не просто чудовище, я проклятое и вечно гонимое чудовище. И все знают об этом. Даже дорги. Правду обо мне обнародовали повсеместно. Мои соплеменники… все хотели моей гибели, меня не уничтожили лишь из-за наших законов, но за мою жизнь была назначена огромная цена. Этого стало достаточно, чтобы сотни и сотни доргов готовы были идти на смерть, но попытаться достать меня. Моя жизнь превратилась в постоянную бойню. Я стал как зверь, всеми гонимый. Мне не было места на Ниаре, где бы я чувствовал себя безопасно. Так прошли последние столетия. Вечное ожидание нападения. Вечный ад.