Иномирец - [8]

«Мутант» громко засмеялся и вытащил из сапога длинный кривой нож. Повертел лезвие между пальцев, потом схватил рукоять обратным хватом и медленно двинулся в сторону Виктора.

Ладони, державшие топор, вспотели так, что оружие то и дело норовило вывалиться из рук. Бывший старик, а теперь уже молодой парень, обречённый на смерть от рук монстра из книг и фильмов, тихо проклинал заварившего всю эту кашу Лагоша. Ведь если он столь всемогущ, как казалось сначала, то мог бы забросить Виктора не в глухой лес с озлобленными обитателями, а в более тихое и мирное место. Но причитания и слёзы по самому себе пришлось отложить до лучших времён, потому что существо с ножом в руках уже подобралось Виктору на расстояние рывка.

Чудовище дико взревело и бросилось вперёд, пытаясь сбить соперника плечом, словно игрок в американский футбол. Виктор, сам не понимая, как, отпрыгнул в сторону и свалился в густые кусты подле небольшого скопища молодых сосенок. Топор из рук пока не выпал, так что надежда на победу всё ещё никуда не улетучилась, хотя после яростного нападения озлобленного существа она слегка подтаяла.

— Трус! — заявил серокожий. — Ты вставать и биться со мной как воин, а не как сопливый баба!

— А ты, видимо, настоящий мужик, раз ставишь себя выше женщин? — усмехнулся Виктор, поднимаясь на ноги и отряхивая себя от грязи. — Ну, что ж, дубль два.

Существо снова пошло в атаку, но на этот раз уже не слепо бросаясь вперёд. В свободную руку серокожий взял подвернувшуюся под ноги толстую палку, по размерам не уступающую хорошей дубине. Размахивая сразу двумя оружиями, противник прокричал что-то на незнакомом языке и совершил длинный прыжок в сторону Виктора. На этот раз удар пришёлся точно в цель, но вовремя выставленный блок топором на миг остановил наступление. Согнувшись в коленях, серокожий выкинул руку с кинжалом вперёд, и в самый последний момент увёл лезвие в сторону, одновременно с этим финтом обрушивая на Виктора всю мощь дубины, из которой, к слову, торчало немало мелких и острых сучков, так что оружие это можно было уверенно называть какой-никакой, а палицей.

На этот раз пострадало левое плечо. Удар оказался столь сильным, что обмякшее тело Виктора отлетело в сторону, как футбольный мяч, врезавшись головой в неудачно подвернувшуюся сосну.

А обоерукий враг победно воздел ладони к небу и неприятно загоготал:

— Ха-ха-ха! Лесной обезьян побеждён! И где же теперь твой прыть, человек?!

Кое-как придя в себя после жуткого удара, Виктор оглядел окровавленное плечо — оно всё было изодрано, ему срочно требовалась перевязка, и это уже не говоря о многочисленных мелких ссадинах и ушибах. Вот так «подарок» — новое, молодое, нетронутое тело, которое сразу же попадает в такой неравный бой и, превращаясь в ходячий фарш, оказывается на тоненьком волоске от страшной и нелепой гибели.

Серокожий, откинув в сторону палицу, приготовился добить раненого противника одним лишь ножом. Виктор, увидев приближающуюся фигуру, попытался нащупать рукоять топора, но рядом её не оказалось: видимо, оружие выпало из рук во время предыдущего натиска. И от осознания этого факта глаза стало застилать немое отчаяние. «Как так, Лагош? Зачем ты предложил мне это? Чтобы я сразу же столь глупо умер?..».

— А-ха-ха! — продолжал заливаться смехом монстр. — Голенький обезьян не хотеть смерть! Но Грош’ну плюёт на жалость к твой род!

Подтверждая свои слова, серокожий смачно плюнул под ноги своей жертве. Он подошёл ещё ближе, пока Виктор безуспешно пытался куда-то отползти, и приготовился нанести добивающий удар.

А в голове человека, тем временем, отчаянным вихрем крутились десятки самых разных мыслей. Был там и страх к скорой смерти, хотя ещё тот, пожилой Виктор Евгеньевич был, в общем-то, давно готов. Была там и ненависть к шутнику Лагошу, несмотря на то, что тот, возможно, и вовсе участия в нынешней проказе не принимал. Был там и банальный интерес ко всему происходящему, ведь вокруг раскинулся лес иного мира, а прямо перед носом стоит неведомое доселе существо, о существовании которых на Земле даже и не догадываются. И все эти мысли, эмоции вдруг стали сплетаться в одно-единственное, но смертельно важное в данный момент желание: выжить. Сбежать, победить или просто уговорить противника сложить оружие, но выжить.

Виктор шумно выдохнул и вытянул руку в останавливающем жесте вперёд. Серокожий, сомнительно нахмурившись, лишь снова засмеялся. Ему нравилось наблюдать за беспомощностью поверженного врага, а отсутствие жалости добавляло ситуации некий «пикантный» оттенок.

Существо вдруг схватило Виктора за волосы и подняло его на уровень своей оскалившейся морды. Холодное лезвие ножа легло на человеческую шею и больно вдавилось кожу, оставив на ней небольшой надрез. Сразу стало трудно дышать, а вонь из пасти зубастой твари окончательно убило какое-либо желание разрешить конфликт полюбовно.

— Молиться своим богам, человечишка, — сопровождая каждый слог зловонными плевками, выдавил из себя серокожий.

А Виктор, тем временем, в безрассудной попытке спасти самого себя схватился обеими ладонями за руку врага, держащую нож. Сперва это казалось абсолютно бессмысленным, ведь противник был гораздо сильнее, да и на порядок опытнее, но когда на лице серокожего вдруг отразилась гримаса боли, всё вокруг поменялось. Запахло чем-то палёным, и существо, ослабив хватку, отпустило жертву. А рука серокожего, за которую в отчаянии схватился Виктор, вдруг покрылась волдырями и ожогами. Испуганный взгляд чудища говорил без слов: что-то явно пошло не по плану палача.