Иного выбора нет - [10]

В комнате секретарей, примыкавшей к моей, сидела Пэм Пенякова, личный помощник Тома Джимсона. Она была вдовой легендарного «полковника Попского» — белого офицера, который прославился во время войны как командир десанта в североафриканских пустынях. Ее русская фамилия скрывала истинно английский характер. Она была высокая, стройная, очень элегантная. Решительность, острый язык делали ее довольно грозной фигурой. Думаю, и сам Том Джимсон, человек мягкий, ее побаивался. Впрочем, она была хорошим товарищем, и вместе с тремя более молодыми секретарями мы составляли маленькую команду, которой хорошо работалось вместе.

Наверное, девушки думали, что у их нового начальнику странные привычки. Хотя я вернулся из Кореи целым и невредимым, условия, в которых мы там жили почти три года, оставили свой отпечаток. Например, там никогда не было нормальной обуви, и теперь ботинки меня утомляли. Как только я садился за стол в кабинете и мог надеяться, что меня никто не потревожит, туфли сбрасывались, и я чувствовал удивительное облегчение. Секретарши не могли не заметить эту необычную манеру, не свойственную, я думаю, никому из их прежних начальников. Когда я объяснил причину, они отнеслись сочувственно, а одна даже принесла мне пару тапочек. Такое же понимание они продемонстрировали по отношению к другой привычке, которая мне доставляла больше беспокойства. В Корее мы жили в маленьком сельском домике, без всякой работы, а очень подолгу и без чтения, единственным времяпрепровождением кроме разговоров было хождение взад-вперед по крошечному дворику. Комнату освещала примитивная масляная лампа, а масло быстро кончалось. Зимой в Корее ужасно холодно, дни короткие. Отопление в корейских сельских домах осуществляется с помощью труб, проложенных в глиняном полу, которые идут от кухонной печи. Система хорошая, если топлива достаточно. Поэтому, чтобы согреться, нам приходилось лежать на полу, укрывшись старыми одеялами. Скука и постоянное желание согреться заставляли нас проводить большую часть времени во сне. Так как мой организм привык к долгому сну не только ночью, но и днем, я через некоторое время после возвращения из плена почувствовал, что не могу бороться с желанием поспать после обеда. К счастью, получилось так, что я без больших осложнений мог потакать этой привычке. В помещении рядом с моим кабинетом сохранилась покрытая досками ванная. Когда потребность в сне была слишком сильна, я говорил одной из девушек, где меня найти и что отвечать, если будет искать начальство, и, приняв эти меры предосторожности, запирался в ванной и мгновенно засыпал, подложив под голову стопку бумаги. Через полчаса меня будили, и, отдохнувший, я снова принимался за работу. Постепенно «сонная болезнь» прошла. Благодаря удобному расположению моего кабинета и пониманию со стороны девушек мало кто узнал об этом, и неприятностей не последовало.

Другим «наследством» корейского плена было почти помешательство на еде. Три года подряд я не видел ничего, кроме маленькой чашки риса и вареной капусты три раза в день, иногда не доставалось и этого. Тогда-то я и стал ценить гастрономические радости. Я взял за правило два-три раза в неделю посещать разные рестораны, особенно маленькие и уютные, которые один за другим появлялись в Челси и Кенсингтоне. Конечно, я ходил туда не один, а в компании друзей или приятельниц. Одной из них была Джиллиан Аллан, самая молодая из секретарш, высокая и привлекательная, чье общество мне очень нравилось, поэтому я приглашал ее чаще других. Я тогда был неплохо обеспечен и мог позволить себе дорогие удовольствия: после освобождения мне выплатили все жалованье за три года плена и еще 500 фунтов компенсации. Это сделало меня, как никогда, состоятельным, хотя по нынешним временам мой тогдашний банковский счет кажется довольно скромным.

Прошло всего две недели моей работы в отделе, когда однажды в середине сентября я получил срочный запрос из отдела СИС, занимавшегося контрразведкой. Мелинда Маклейн, жена пропавшего дипломата Дональда Маклейна, исчезла со своими тремя детьми из квартиры в Швейцарии, где она жила вместе с матерью. Подозревали, что она бежала в Советский Союз к мужу. Существовала вероятность того, что она могла переехать из Швейцарии в советскую зону в Австрии и оттуда была доставлена военным самолетом в Москву. Нас просили обращать внимание на все необычные телефонные разговоры, которые могли бы это подтвердить. Мы проверили весь материал, но никаких намеков на то, что Мелинда и ее дети проследовали через Австрию, не нашли. Через много лет в Москве, когда мы подружились, я рассказал ей об этом. Ее очень развеселило, что я, пусть даже очень косвенно, имел отношение к ее розыску. Она в самом деле проехала через Австрию, оттуда на машине ее доставили в Прагу, а затем самолетом в Москву.

В октябре 1953 года я впервые встретился с советским агентом в Англии.

Я покинул офис, как обычно, после шести вечера и не спеша прошелся через Сохо на Оксфорд-стрит. Времени еще оставалось достаточно. В одном из кафетериев ABC я выпил чашку чаю с пирожным. Ужинать не хотелось. Я все время смотрел, не следят ли за мной, хотя причин для этого не было. Я проверил, на месте ли во внутреннем кармане сложенный листок, который собирался передать. Выйдя из кафе, я вошел в метро на Чаринг-кросс. Когда подошел поезд, подождал, чтобы в него вошли все пассажиры, и вскочил в вагон в последний момент. На следующей станции выбежал, когда двери уже закрывались, переждал два поезда, сел в третий, наблюдая, нет ли чего-либо подозрительного. На Белсайз-парк я выскочил опять за секунду до того, как двери закрылись. Теперь я был уверен, что за мной нет слежки, и гораздо спокойнее направился к выходу, зажав в левой руке газету — знак того, что все в порядке. В это время людей на улице было немного, и чем больше я удалялся от станции, тем становилось малолюднее. Из тумана навстречу мне появился мужчина тоже с газетой в левой руке. В мягкой серой фетровой шляпе и элегантном сером плаще, он казался частью тумана. Я узнал в нем того человека, с которым впервые встретился в Отпоре — станции на границе СССР и Китая, когда ехал по Транссибирской магистрали из Кореи в Англию.