Иное - [20]

— Мне не нужна твоя истина, служитель.

— Истина нужна всем, монарх. Но ты прав, моя истина не нужна тебе, ибо ты знаешь её.

— Что же это за истина?

— Слушай же истину, монарх: ты убийца, Голан!

Голан расхохотался, и здание сотряслось от многоголосого эха.

— Ты лжёшь, служитель! Монарх не может быть убийцей. Монарх вершит правосудие.

— Не обольщай себя иллюзиями, Голан. Ты был убийцей всегда, им ты остался и поныне.

— Оставим эту тему, служитель, твоя истина мне не интересна. Скажи лучше, кому ты служишь.

— Богу, — кротко ответил тот.

— Богу? О каком Боге ты говоришь? Ведомо ли тебе, что я — воплощение Господа в этом мире?

— Ты знаешь истину, монарх, и это единственная истина. Двух истин не бывает.

— Я — Инкарнация Бога на земле! — повысил голос Голан. — Запомни это, служитель!

— Я знал, что ты не приемлешь истины, — с сожалением ответил голос. — Ты не Бог, монарх.

— Кто же я тогда? — раздражённо вопросил Голан.

— Всего лишь плесень на теле земли.

— Хватит! — рявкнул Голан. — Ты зашёл слишком далеко, смерд! Ты ответишь за это.

— Я держу ответ лишь перед Богом.

— Не забывай, что храм твой стоит на земле Империи, — с угрозой произнёс Голан. — А земля Империи принадлежит мне.

— Очередная иллюзия, монарх. Храм не стоит на твоей земле. Взгляни сам.

Голан ринулся к выходу — и отшатнулся в ужасе: храм парил над Кладбищем Заброшенных Душ метрах в двадцати от земли. Монарх в смятении вернулся назад. Впервые с момента его появления здесь страх закрался в его душу.

— Ты поднял здание в воздух! Кто же ты?

— Я всего лишь смиренный служитель храма Божьего. Не я, а Господь сотворил сие чудо.

— Верни храм на землю! — потребовал разгневанный монарх.

— Обрати свои мольбы к Господу, и он не откажет мольбам даже такого ничтожества, как ты, Голан. Впрочем, если ты Бог, то опусти храм сам, ибо сие подвластно лишь Богу.

Голан растерялся.

— Довольно! Ты играешь с огнём, служитель. Опусти храм!

— Воля твоя, монарх.

Здание мягко коснулось земли и замерло. Голан направился к выходу.

— Ты уже уходишь, монарх? И ты не хочешь взглянуть на меня?

Голан в нерешительности остановился.

— Где ты? Я не вижу тебя.

— Я здесь.

И тут Голан увидел.

Служитель стоял у алтаря, спиной к монарху. Длинный чёрный плащ скрывал всю его фигуру, на голову был накинут капюшон. Он был худ и высок, намного выше среднего толстуна.

Голан вздрогнул. Горло его пересохло, когда он спросил:

— Что же ты хочешь?

— Очистить землю от плесени, — донеслись до монарха чёткие слова.

— Мерзавец! — прошипел Голан.

Служитель медленно повернулся. На месте лица его, в глубине капюшона, пылал крест.

Голан в ужасе отпрянул и бросился к выходу.

— Плесень, — неслось ему вослед тысячекратное эхо. — Смерть твоя уже ждёт тебя… тебя… тебя…

Монарх вырвался из храма — и нос к носу столкнулся с Вислоухим.

— Ты?! — рявкнул он свирепо. — Ты следил за мной?

— Я всего лишь Тень твоя, Голан, — ухмыльнулся Вислоухий. — Не мог же я оставить тебя одного.

В глубине души Голан был рад, что Вислоухий оказался рядом.

— Я разберусь с тобой потом, — ответил монарх, рассеянно шаря взглядом по земле. Но поиски его были тщетны: титановая спица исчезла.

— Ты что-то потерял, мой Повелитель? — продолжая ухмыляться, спросил Вислоухий; его мерзкая лоснящаяся рожа вызвала у Голана взрыв ярости.

— Перестань скалиться, сволочь! — выкрикнул монарх.

Но Вислоухий оставался невозмутим.

— Уж не эту ли вещицу ты ищешь? — спросил он глумливо, вытаскивая из-за спины руку с зажатой в ней спицей.

Голан разинул рот от неожиданности.

— Ты что… хотел украсть её?! — взревел он, задыхаясь. — И ты посмел… Дай сюда! Ну!

— С превеликим удовольствием, — отозвался Вислоухий, но выполнять повеление своего господина не спешил.

— Ну же! — нетерпеливо потребовал Голан и протянул руку.

— Возьми! — Вислоухий выпростал вперёд кисть со спицей и с силой вонзил грозное оружие в брюхо монарху. — Возьми же, мой король…

Голан выпучил единственный глаз.

— Ты!.. — шепнул он и, посерев, стал медленно оседать набок, глаз его в упор сверлил осклабившегося слугу. Сверлил с тоской и ненавистью. Смрадное облачко вырвалось из раны и обволокло Вислоухого с ног до головы. Тот невольно поморщился и выдернул спицу из трупа бывшего монарха.

— Фу, ну и вони в тебе, Голан.

Он заржал от радости и пнул ногой поверженную Инкарнацию. Потом, закатив глаз, помочился на неё и, пританцовывая, помчался назад, во Дворец Каземата.

— Теперь я буду монархом, я — Вислоухий Первый! — вопил он на бегу, потрясая спицей и вертя обширным задом.

В тот же день в Империи начались новые казни.

ЯВЬ

…во сне всё обстоит иначе. Координаты

времени и пространства здесь совершенно

другие, и, чтобы понять это, необходимо

исследовать сон со всех сторон, точно

так же, как можно взять в руки

неизвестный предмет и поворачивать

его до тех пор, пока не выявятся

все особенности его формы. ( 14 )

У Ницше есть любопытное наблюдение — наблюдение, впрочем, знакомое всем, кто когда-либо погружался в сон: часто, очень часто во сне некое событие как бы предвосхищает действие какого-нибудь раздражителя, прорывающегося порой из внешнего мира в мир-фридмон. Звонит, к примеру, будильник, мы же во сне слышим звон колокола; но важна здесь не синхронность обоих сигналов, а тот безусловный факт, что весь ход сновидения предшествует, впрямую подводит к этому звонку. Ещё ничего не зная о предстоящем сигнале будильника, мы уже ждём его — вернее, не его, а сигнала колокола, что, впрочем, не существенно, — колокольный звон служит лишь кульминацией, логическим завершением той цепочки событий, которые выстраиваются перед внутренним взором сновидца в его сновидении. За мгновение до звонка будильника звонарь на колокольне уже раскачивает тяжёлый язык колокола, за десять мгновений — в деревне, что простирается у подножия церкви, начинается пожар, который и должен явиться причиной тревоги, поднятой звонарём; если проследить ход событий ещё дальше вспять, то можно найти и причину пожара — пусть это будет шаровая молния, внезапно влетевшая в раскрытое окно сельского магазина.