Иннокентий III и альбигойский крестовый поход - [37]

Аббату Сито и его партии приходилось бороться не только с еретиками, но и с умеренными католиками, щепетильными людьми, врагами крайних мер, а также с Папой, слишком приверженным юридическим формальностям и, похоже, не желающим репрессий. Легаты не могли делать вид, будто не получали четких приказаний Иннокентия III, но собирались выполнять их так, чтобы эти приказы не стесняли их действий. Между Папой и его уполномоченными наметился конфликт.

* * *

Им еще и приказали простить тулузских горожан! А ведь, по их мнению, именно здесь следовало нанести удар. Пока не будет уничтожен этот очаг сопротивления, крестовый поход не мог закончиться. Но Тулуза была одним из тех «святых городов», которые в средние века все особенно почитали. Со своим лесом башен и колоколен, с церквами, теснящимися в ее стенах, с чудесной базиликой Сен-Сернен, розовеющей в лучах закатного солнца, с высокой, квадратной в сечении колокольней собора св. Стефана и святилищем Дорады в блеске золота и мозаик, красный город — колоссальный реликварий — не переставал притягивать и восхищать паломников. Большинство его населения оставалось католическим, но их правоверие было очень свободным, допускающим любые вольности, и именно этого монах из Сернея ему не прощает: «Tolosa, dolosa![53]». Он обращает по адресу Тулузы весь свой арсенал проклятий и изображает ее отравленной ядом ереси от самых истоков — от ариан до альбигойцев. Этот яд передавался от отца к сыну в крови ее бюргеров, заразивших им соседние города. И теперь это «гадючье племя» восстало против самого Бога!

Когда делегаты Тулузы, довольные приемом Папы, вернулись из Рима, они привезли буллу, даровавшую им прощение. Она была адресована трем легатам: аббату Сито, епископу Рье и магистру Федизию. «По примеру того, кто желает не гибели грешника, но истребления греха, и поскольку опасно долее держать под интердиктом город, готовый подчиниться, мы повелеваем вам направиться, лично и в кратчайший срок, в Тулузу. Вы отпустите грехи жителям и снимете интердикт, получив необходимые гарантии и приняв все полезные меры предосторожности. Если вы не сможете это делать все трое совместно, необходимо участие хотя бы двоих из вас». Папа не желал, чтобы Арнольд-Амальрик действовал в одиночку. Однако аббат Сито прибыл один, без обоих коллег, чтобы продиктовать статьи примирения и приступить к обычным формальностям. Тулузцы, недовольные слишком обременительными условиями, сослались на буллу и снова апеллировали к Риму. Начались переговоры. В них приняли участие также епископ Изесский и другие лица. Фульк, епископ Тулузский, активно нажимал на своих прихожан, чтобы они уступили без сопротивления.

Преимущество этого заклятого врага еретиков и Раймунда VI состояло в том, что он жил в Тулузе, чем и воспользовался, чтобы приобрести на жителей-католиков влияние, которое он полностью поставит на службу Монфору и приверженцам насилия. Какое-то время он вел двойную игру. Как церковный сеньор Тулузы, обязанный бережно относиться к горожанам и защищать интересы города, он поначалу делал вид, что уважает верность тулузцев Сен-Жильской династии[54]. Порой он даже изображал из себя независимого посредника между Тулузой и крестоносцами. По сути, он надеялся поссорить Раймунда с его подданными и подорвать светскую власть графа, прежде чем того изгонят. Он был всегда заодно с захватчиками Лангедока, даже до открытого перехода в их лагерь.

Он создал в Тулузе обширное братство, члены которого носили белый крест, — ополчение, всегда готовое защищать правую веру внутри города и вне его сотрудничать с легатами. Эта ассоциация вскоре стала такой агрессивной, что некоторые бюргеры сочли нужным отреагировать на ее появление. В нее входили прежде всего обитатели Старой части города, Сите, симпатизирующей старой вере и крестоносцам. Другая часть города, Бург, населенная умеренными и еретиками, противопоставила «белому братству» епископа «черное братство». «Бург и Сите, — пишет Гильом де Пюилоран, — Белые и Черные под враждебными знаменами часто вели меж собой пешие или даже конные сражения».

Под влиянием своего епископа Тулуза смирилась с условиями, выдвинутыми аббатом Сито, отозвала свою апелляцию и позволила легату действовать одному, лишь бы он в остальном придерживался инструкций Папы. Кроме того, она пообещала ему субсидию в тысячу ливров из муниципальной кассы, чтобы облегчить борьбу с ересью «и упрочить дело святой Церкви». Арнольд принял дар, признал весь город, старую часть и предместья, истинно католическим, и епископ Изесский, его советник, благословил горожан. Легат даже обязался подтверждать их ортодоксальность повсюду, где будут дурно отзываться о них. Но когда настал момент выплаты тысячи ливров, тулузцы, не сумев прийти к согласию, смогли выдать только половину этой суммы. Арнольд-Амальрик тотчас отлучил консулов и наложил на город интердикт. Возмущенные тулузцы сделали эту «циничную несправедливость» достоянием широкой общественности. Вновь начались переговоры между городом и представителями Святого Престола при посредничестве епископа Фулька. Жители согласились дать клятву, что в решении всех церковных дел они положатся «на правосудие и указания сеньора Папы». Взамен они получили от легатов «дозволение сохранить верность графу Тулузскому и остаться в его домене». Но Фульк обязал их выдать заложников — нескольких нотаблей, которых под сильной охраной препроводили к Симону де Монфору. По выполнении этого условия отлученные были прощены.