Инквизиторы - [27]

- Тем не менее, мы озабочены отнюдь не личной провинностью каждого отдельно взятого пленника...

В Москве, что ли обучался, идиот? В Институте имени Патриса Лумумбы?

- ...Но совокупной виной кровавого режима, терзающего несчастную родину. Вам предъявят своевременные и исчерпывающие обвинения...

Хоть бы слова подыскивал разнокоренные! Определенно читал передовицы "Правды"!

- ...Как пособникам двух наймитов ЦРУ... Мне сделалось полностью понятно, кто и где учил Рамиро Санчеса манере выражаться. А также умению терзать и лупить заложников, ничем и ни против кого не согрешивших. Что ж, совесть пребудет чиста... Ежели сам пребуду в живых.

- ...Посланных сюда, чтобы воспрепятствовать справедливому революционному возмездию! Вот они, преступники!

Барбера приблизился к Миранде и сильно толкнул ее. Бедолага едва не грохнулась, мелкой перебежкой обрела равновесие, врезалась в меня. Поймав мисс Мэтсон, я пособил подруге по несчастью выпрямиться, удержал стоймя.

Рамиро Санчес простер обвиняющий перст:

- Человек, именующий себя Фельтоном и представляющийся фотографом, на деле служит в ЦРУ! Служит наемным убийцей... господа! И послан реакционным правительством, чтобы уничтожить руководителей освободительного движения, начиная со славного Рикардо Санчеса, известного присутствующим как Дик Андерсон. Женщина, хнычущая с ним рядом...

Уж это было чистым поклепом. Хотел бы я полюбоваться на кровососа, который заставил бы хныкать неукротимую Миранду Мэтсон!

- ...И выставлявшаяся безобидной журналисткой, снабжала убийцу нужными сведениями, способствовала грязным проискам всемирного империализма.

Ожегши меня презрительным взглядом, полковник Санчес продолжил:

- Ну, сеньор Фельтон, или как вас там... Что скажете в свое оправдание?

- Полковник, - вопросил я, - коль скоро мне приписывают великие достоинства профессионального истребителя, ответьте, пожалуйста: неужели подобных растяп и неумех держат на службе? У меня имелась почти полная неделя, дабы спровадить изувеченного, неспособного по-настоящему сопротивляться Дика Андерсона к праотцам - далеким и близким. Но Андерсон доселе жив.

- Станете отрицать, что служите в ЦРУ?

- Стану, конечно.

- Доказательства неопровержимы...

- Я ведь не уверяю, будто не работаю на дядю Сэма вообще.

- Не играйте словами, сеньор! Беда в том, что за пределами Штатов любая личность, работающая на правительство, автоматически зачисляется в агенты ЦРУ. Ибо это - единственное зловещее заведение, о коем полуграмотные выкормыши мирового пролетариата имеют понятие. Выкормыши более высокого пошиба разбираются лучше. И вопросов дурацких не задают: просто нажимают на курок. Чем и отличаются в очень выгодную сторону.

- Мисс Мэтсон, - осторожно возразил я, - и я знакомы уже примерно тридцать лет. Разумеется, она позвонила мне в Санта-Розалии, повидав официальный бюллетень и прочтя имя Фельтона...

- А потом сопроводила старого приятеля до Копальке! И сейчас пользуется никчемной легендой, чтобы выведать расположение революционного штаба! А заодно и узнать, где укрывается народный герой Рикардо Хименес!

Препираться с коммунистами бесполезно. Если у человека вообще наличествуют мозги, он едва ли прельстится учением Карла Маркса. Но если прельстился, значит, мозги отсутствуют; а с анацефалами спорить я пока не обучен.

Ответа полковник Рамиро и не требовал. Он воззвал к остальным:

- Неопровержимо доказано, что вы - намеренно или невольно - позволили вовлечь себя в преступную контрреволюционную деятельность. За это полагается смертная казнь. Однако, поскольку вы служили просто нерассуждающими пешками в руках этой преступной пары, состоящей на жалованье в преступном разведывательном агентстве, казнь заменяется штрафом.

Санчес выдержал надлежащую паузу и продолжил:

- Пеня, взимаемая за противодействие революции, составляет в вашем случае, один миллион долларов. Означенную сумму внесет в наше казначейство сеньор Хайме Патнэм...

Я не ослышался. Шлюхин сын и впрямь произнес имя Джеймса на кастильский манер. Видать, изрядно волновался, если основные правила фонетики позабыл.

- Как возместят ему имевшую быть истраченной денежную выплату присутствующие, составляет заботу сеньора Патнэма, никак не нашу.

Фуу-у! Негоже знатоку английского допускать подобные выверты. Даже в минуту предельного напряжения.

Хотите, верьте, хотите, нет: я лишь чудом удерживался от хохота.

Велемудрые, отменно цинические и вполне справедливые предупреждения Мака оправдались полностью. Я мысленно попросил у командира прощения за выказанную в телефонном разговоре недоверчивость. Равно как и за строптивость, обнаруженную при вежливом предложении сделаться членом идиотской археологической группы, на девяносто пять процентов укомплектованной паскудными дилетантами, бездарными неучами, вшивыми бездельниками.

Группа оказалась неоценима.

И страх исчез полностью.

Говоря "страх", я не грешу против словесной точности. Фанатики всегда и неизменно пугали меня до истинного, неподдельного, самого настоящего поросячьего визга. Боюсь фанатиков: ничего не попишешь, ничего не поделаешь. А вот с bandidos беседовать неизмеримо легче. Старые добрые разбойнички вымирают медленно, а замашки свои сохраняют неприкосновенными до конца.