Инквизиторы - [22]

- Конечно. Пошатаюсь, полюбуюсь, воздухом подышу, покуда вы будете в пыли копаться...

В закусочной возник и приблизился к Франческе Диллман безвинно ею оклеветанный Рамиро Санчес. Моя ученая любовница извинилась перед Патнэмами, встала и направилась к выходу: прямая, подтянутая - воплощение деловой женщины. И это, невзирая на вульгарные джинсы, примятые, слегка припачканные... Впрочем, джинсы для того и существуют, чтобы не казаться новехонькими.

"Франческа могла бы надеть рубище паломницы или вретище кающейся грешницы - и все равно сохранять вид элегантный и слегка надменный, - подумал я не без горечи. - Но в природе наличествует доктор Арчибальд Диллман, а посему пускай доктор Франческа Рэнсом Диллман проваливает к лешему..."

Четвертью часа позже мы высыпали из бара, двинулись к основному корпусу гостиницы и обнаружили шесть поджидающих джипов. Миранду, которая нацепила соломенную шляпу величиною с круглый стол короля Артура, учтивый Санчес пригласил устраиваться в головной машине. Меня определили к Патнэмам, а Франческе, облюбовавшей сиденье рядом с Уайлдерами, предстояло замыкать наш высокоученый караван.

Путешествие предстояло неблизкое. "Миранда или не Миранда, - подумал я, - а все-таки лошадь была бы куда как предпочтительнее".

Машины тронулись.

Вереницей катя по узкой лесной тропе, мы в скором времени выехали на громадную поляну, точнее, вырубку, средь которой красовалась огромная ступенчатая пирамида. Вообразив, каково сладко взбираться на подобную верхотуру, я поежился. Пирамиду обстали чрезвычайно почтенные руины. То ли храмов, то ли дворцов - не имею понятия.

Безжалостная Франческа объявила остановку и пригласила группу взойти с нею вместе на плоскую вершину теокалли, дабы воочию узреть мельмекский жертвенник.

Я умудрился подняться к нечестивому языческому капищу и спуститься вниз, не отличившись ловкостью, зато и не слишком осрамившись. Восхождение принесло мне несколько невыразительных снимков, полдюжины царапин и крепко отпечатлевшуюся в памяти панораму бескрайних джунглей, тянувшихся до самого горизонта со всех сторон, кроме той, откуда мы прибыли.

Ни единого признака цивилизации не замечалось ни на севере, ни на западе, ни на востоке.

Неутешительно.

Единственным признаком человеческой деятельности была узкая ухабистая тропа, уводившая сквозь неимоверно густые, непроницаемо перевитые ползучими растениями дебри к Лабалю, неизвестному древнему поселению.

Изрядно вспотевшее и пропылившееся сборище наше возвратилось к джипам, кряхтя, устроилось на сиденьях. Рамиро окинул поникших туристов заботливым оком и уведомил:

- Возле самого Лабаля есть очень хороший cenote.

Словцом этим в Центральной Америке называют большие природные колодцы, верней, маленькие озера: бездонные провалы почвы, заполненные кристально чистой и прозрачной водой. Встарь индейцы ввергали в cenote (именовавшиеся тогда по-другому, ибо испанского языка в здешних краях еще не слыхивали) многоразличные жертвы своим идолам: золото, драгоценные предметы, а заодно и прекрасных девственниц.

Я угрюмо подумал, что удалая компания, скорее всего, примется плавать и плескаться над сущими залежами человеческих костяков.

Cenote, впрочем, оказался милейшим озерцом, чья вода отливала настоящей небесной голубизной. Поистине странное геологическое строение целого края! Ни единой реки, хоть чего-то стоящей, но там и сям разбросаны источники подземной воды, пережившие Бог весть сколько тысячелетий и оставшиеся незамутненными.

Кроме водителей, принявшихся уплетать завтраки прямо за баранками джипов, группа насчитывала еще четверых, отказавшихся искупаться и немедля прослывших неряхами.

Во-первых, меня. Я отнюдь не собирался разоблачаться, выставляя смит-и-вессон всеобщему обозрению. К тому же, не слишком люблю подражать рыбам, ибо подражаю им очень плохо.

Во-вторых, Рамиро Санчеса, который попросту исчез в зарослях, увлекаемый, по-видимому, настойчивыми призывами выпитого и съеденного поутру.

В-третьих, Миранду, не захватившую купального костюма, и заявившую, что в клубе нудистов не состоит, а желающие любоваться моржами вполне могут пойти в нью-йоркский зоосад.

И, в-четвертых, Франческу, хлопотавшую и старавшуюся сделать пикник возможно приятнее для всех и каждого.

Как бы невзначай приблизившись, покуда водоплавающие члены группы оглашали окрестности веселыми воплями и плескались подобно стаду китов-полосатиков, я осведомился:

- Пособить? Франческа вздрогнула и обернулась.

- О, Господи, можно ли так подкрадываться! Нет, мистер Фельтон, спасибо... Кажется... кажется, ситуация под контролем.

Услыхав сей чудовищный речевой оборот, служащий для меня (и Мака, между прочим) совершенным и несомненным доказательством умственной неполноценности, я изрядно поостыл к доктору Диллман и тотчас прекратил грустить. Впрочем, весьма возможно, что доктор попросту сболтнула фразу, распространенную среди ученых межеумков, коим желается выглядеть еще ученее. Равно как и среди безграмотных, жаждущих предстать образованными...

Я смотрел на Франческу и примечал неимоверное напряжение, сквозившее во всяком жесте. С немалым беспокойством удостоверился: женщина ждет чего-то страшного. И очень скорого.