Инквизиция - [39]

Окассо нервно расхаживал взад и вперед по маленькому клочку не заставленного вещами пола, каждую секунду поглядывая на лестницу. Казалось, Амалтея пропала навсегда, но наконец дверь распахнулась, и женщина с грохотом сбежала по ступенькам.

– Рашал говорит, эти люди тебе помогут, – пробормотал Окассо. – Вроде бы сакри стерегут гавань.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и убежал. Надвигающееся прибытие инквизиторов превратило тихого океанографа в испуганного кролика, и судя по выражениям лиц, которые я видел в вестибюле, не он один был до смерти напуган. Ради Фетиды, зачем придираться к гильдии? Что сделала эта группа дружелюбных, вздорящих из-за пустяков ученых, чтобы заслужить внимание Мидия?

– Ему можно доверять? – спросила меня Амалтея, указывая на агента.

– Это гнусный имперский шпион, – свирепо ответил я, радуясь возможности отомстить. – Но только он может вытащить нас из западни.

К сожалению, это тоже было правдой… или нет?

– Если бы я не должен был защищать вашу жизнь, я бы охотно вас сдал… – проворчал агент. Затем помолчал и слегка покачал головой. – Некогда спорить.

– За гаванью действительно следят?

– Да, – ответил агент. – Если хотите жить, делайте, что я говорю. Амалтея, пожалуйста, поменяйся туниками с Равенной.

Обе женщины запротестовали, но в этот момент мы услышали, вполне отчетливо, стук посоха в главные двери станции. Агент пошел закрыть дверь склада, а Равенна с Амалтеей повернулись к нам спиной и начали переодеваться. Я отвернулся. Туника Равенны будет тесна Амалтее, но, к счастью, океанограф не была такой полногрудой, как некоторые из ее землячек.

– Амалтея, выведи нас со двора, – приказал агент.

На этот раз она не стала задавать вопросов, но открыла половинку большой двустворчатой двери в конце склада, впуская внутрь серый дневной свет. В захламленном дворе не было ни души, но я чувствовал покалывание между лопаток, каждую секунду ожидая сзади оклика инквизитора.

Оклика не было, и мы беспрепятственно дошли до маленькой деревянной двери на другой стороне двора. Амалтея отодвинула засов, и мы выскользнули на улочку между станцией океанографов и небольшими складами. Я будто вернулся на несколько недель назад, когда вот так же ускользал от патрулей сакри в портовом квартале Лепидора.

На улочке было только два матроса. Поглазев на нас с минуту, они отправились дальше, словно нас и не было. Агент провел нас немного по этой улочке, потом по узкому боковому переулку и, обогнув острый угол, вывел на крошечную площадь между несколькими складами, в центре которой одиноко стояла жалкая смоковница.

– Здесь наши пути разойдутся, – сказал агент и, засунув руку в искусно спрятанный карман своей туники, вытащил тонкий квадрат меди. Затем он достал медальон, который висел у него на шее под туникой, и сильно вдавил его в медь. Спрятав медальон обратно, он передал медный квадрат Амалтее.

– Это имперский охранный знак. Используй его, чтобы добраться до Селерианского Эластра, и отдай своему начальству. Военный корабль «Меридиан» уходит от сорок пятого портала через пару часов: проберись закоулками к гавани и сразу садись на него. – С некоторой неохотой он протянул Амалтее еще и маленький кошелек с деньгами. – Это поможет тебе попасть туда. Что бы ты ни делала, домой не ходи. А если спросят – это дала тебе Имперская разведка, по ее поручению ты несешь донесение гильдии. Ты поняла?

Даже Амалтея, которая до сих пор была самой спокойной из океанографов, теперь немного сникла. Но она все равно кивнула и пошла прочь от нас. Потом, словно что-то вспомнив, женщина оглянулась и сказала: «Удачи». Она обращалась не к императорскому агенту.

Едва стих звук ее шагов, Равенна повернулась кругом и, сверкая глазами, влепила мне яростную пощечину, от которой я едва не пошатнулся.

– Это за то, что не сказал мне, – заявила она, прежде чем дать такую же пощечину императорскому агенту – удар, которого он наверняка мог избежать, если бы захотел. – Я никому не подчиняюсь, наемник, и ни с кем не торгуюсь.

Страдая от боли жгучей, хоть и заслуженной – даже ослепленный гневом, я это понимал, – я с удовлетворением наблюдал, как Равенна заплатила той же монетой надменному императорскому агенту. Это был не сам Оросий, я уже не сомневался в этом. Сегодня он держался и говорил немного иначе, и я не мог представить себе, чтобы император стерпел оплеуху.

– Однако вы во враждебном городе и в моей власти, – ответил агент после минутного молчания. – Не говоря уже о том, что вы носите цвета, которые сами по себе – ордер на арест.

– В таком случае мы пойдем обратно и переоденемся, – сказала Равенна. – Пошли, Катан?

То, что случилось дальше, очень трудно описать, но когда я начал двигаться, я ощутил туман, накрывающий мой ум, и мои мышцы отказались мне повиноваться. Секунду казалось, что Равенна бредет в патоке, затем мы оба остановились.

– Я просто заморозил вас, чтобы не дать вам сделать что-нибудь неблагоразумное, – спокойно заявил агент. – Сакри рыщут по всему городу, и у всех есть приказ арестовывать всех сбегающих океанографов. Сомневаюсь, что вы доберетесь до своей гостиницы.