Инквизиция и инквизиторы во Франции - [3]

Пораженный размахом катарской ереси в Южной Франции, Доминик решил посвятить себя проповеди Евангелия и борьбе с еретическими заблуждениями в Лангедоке. К 1206 году в Пруйле ему даже удалось основать женскую общину, в состав которой вошли обращенные из ереси женщины и дочери католического дворянства. Подражая образу жизни катарских «совершенных», то есть действуя методами своего злейшего врага, проповедники, подчиненные понтифику, странствовали по Лангедоку в нищенском облачении и призывали на борьбу с ересью местное население, которое, однако, не спешило становиться на их сторону. Даже святой Доминик не сумел, несмотря на свой знаменитый дар убеждения, существенно проредить ряды еретиков и вернуть их в лоно католической церкви.

Если вдуматься, то сами по себе катары ничего угрожающего в себе не несли. Они не собирались силой обращать католиков в свою веру, хотя многие их утверждения называли предрассудками и относились к ним с иронией. В катарском трактате «Книга о двух началах» говорится: «Становится совершенно непонятным, каким образом ангелы, созданные добрыми, могли возненавидеть добро, подобное им и существовавшее вечно, а также, почему эти добрые ангелы склонились ко злу, еще не существовавшему, и полюбили его…»

Катаризм — во всяком случае, в том состоянии, в котором он находился к 1208 году, — не стремился к власти как таковой. Катары не пошли по пути воинственного расширения влияния, и насаждение своей веры не стало их первостепенной задачей. Бессмысленно пускаться в рассуждения о том, что было бы, просуществуй катарская ересь еще несколько веков и привлеки к себе еще больше последователей. Исключен ли вариант, что нашлись бы люди, которые увидели бы в этом веровании золотую жилу — прочнейший фундамент для становления своей власти? Не предприняли бы они попыток пройти с помощью догматов катаризма тот же путь, что прошла католическая церковь? Как знать. Но история не знает сослагательного наклонения.

Таким образом, угрозу как таковую римско-католической церкви катарская ересь если и представляла, то минимальную и в дальней перспективе. И не о том, чтобы отвести ее, пекся Иннокентий III, призывая к крестовому походу. В своем воинственном послании он заявил: «Объявляем по сему свободными от своих обязательств всех, кто связан с графом Тулузским феодальною присягою, узами родства или какими другими, и разрешаем всякому католику, не нарушая прав сюзерена, преследовать личность сказанного графа, занимать его земли и владеть ими. Восстаньте, воины Христовы! Истребляйте нечестие всеми средствами, которые откроет вам Бог! Далеко простирайте ваши руки и бейтесь бодро с распространителями ереси; поступайте с ними хуже, чем с сарацинами, потому что они сами хуже их. Что касается графа Раймона… выгоните его и его сторонников из их замков, отнимите у них земли для того, чтобы правоверные католики могли занять владения еретиков». О спасении заблудших душ в этом послании ни слова. А вот об изъятии у приспешников графов Тулузских их владений сказано прямым текстом.

Об этом говорит и историк Роже Каратини в своей работе «Боевой путь альбигойской ереси». По его мнению, «глубинная и основная причина [крестового похода] не имела никакого отношения к религии», он был «неизбежным следствием политики территориальной экспансии, которую вел Филипп Август… Второй глубинной причиной, объясняющей, в частности, жестокий характер этой войны под религиозным предлогом, была алчность северных баронов. Они увидели в этом крестовом походе средство получить в качестве феодов земли графа Тулузского и его вассалов, и произошло это в тот момент, когда материальная и территориальная выгода от крестовых походов в Святую землю начала уменьшаться». И лишь побочной причиной, предлогом для начала Альбигойских войн Каратини называет распространение на юго-востоке Франции катарской ереси.

Но вернемся к истории. Отчаявшийся заручиться поддержкой графа Раймона VI Тулузского Пьер де Кастельно отлучил его от церкви, и ответ графа не заставил себя ждать: 15 января 1208 года один из приближенных Раймона VI убил Кастельно. Это был прекрасный повод для развязывания военного конфликта, и 10 марта 1208 года папа Иннокентий III выступил с посланием, приведенным выше. Послание папы нашло отклик у жителей Северной Франции, и Лангедок погрузился в разорительную войну.

Иннокентий III тем временем с большим жаром продолжал расправляться с еретиками не только в Лангедоке, но и в папских владениях. Тысячи еретиков были изгнаны из своих домов и даже из родных городов без каких-либо средств к существованию, лишены своего имущества, а сильно упорствующие — были казнены.

Менее чем за год до своей внезапной кончины в Перудже Иннокентий III созвал XII Вселенский собор (он же известен как IV Латеранский; 1215 год), который предопределил развитие антиеретической политики папства. Собор запретил духовенству участвовать в судебных ордалиях[4], что, по сути, стало поводом к стремительному исчезновению ордалий из практики судопроизводства. Там же, на IV Латеранском соборе, был принят третий канон