Информационный взрыв и травма постмодерна - [6]

* * *

Информационный взрыв таит в себе не меньшую опасность, чем демографический. По Мальтусу, человечество как производитель отстает от себя же как потребителя, то есть речь идет о соотношении совокупной биологической массы и совокупного экономического продукта человечества. Но в состязании с самим собой у человечества все же гораздо лучшие шансы, чем у индивида в состязании со всем человечеством. Как выясняется к началу третьего тысячелетия, основные ресурсы общества — не промышленные или сельскохозяйственные, но информационные. Если материальное производство человечества отстает от его же материальных потребностей, то еще более отстает информационное потребление индивида от информационного производства человечества. Это кризис не перенаселенности, а недопонимания, кризис родовой идентичности. Человечество может себя прокормить — но может ли оно себя понять, охватить разумом индивида то, что создано видовым разумом? Хватит ли человеку биологически отмеренного срока жизни, чтобы стать человеком? Индивид перестает быть представителем человечества — и становится профессиональной особью, представляющей узкий класс «специалистов по третьему тому Лейбница», — а также этнической, сексуальной, расовой, классовой особью, представляющей мельчающие подклассы, отряды, семейства человеческого рода.

Может быть, одним из первых об опасности такой дезинтеграции человечества предупреждал немецкий философ Виндельбанд: «Культура слишком разрослась, чтобы индивид мог обозреть ее. В этой невозможности заключена большая социальная опасность… Сознание единой связи, которая должна господствовать во всей культурной жизни, постепенно утрачивается, и обществу грозит опасность распасться на группы и атомы, связанные уже не духовным пониманием, а внешней нуждой и необходимостью… Будучи неспособен проникнуть в глубину, особенность и содержание образованности других сфер, современный человек удовлетворяется поверхностным дилетантизмом, снимая со всего пену и не касаясь содержания».[7]

Симптомы опасности, описанные Виндельбандом 120 лет назад, очень похожи на современные, «постмодерные» — и кажется, это позволяет легко от них отмахнуться. 120 лет прошло — и ничего страшного не случилось. Как это не случилось? А разве мировые войны и революции XX века — не следствие того информационного распада, о котором предупреждал Виндельбанд? Причем угроза явилась из той страны, которая шла в авангарде культурного развития человечества — и по странному совпадению стала виновницей двух мировых войн. «Наша культура стала настолько разветвленной, что индивид уже не может полностью охватить ее» (Виндельбанд). И тогда наступает пора насильственного упрощения и сплочения культуры по линии нацификации или классового подхода. Mожно только гадать, к каким социальным потрясениям XXI века может привести тот информационный взрыв, участниками которого мы являемся на исходе XX-го.

Данный этюд не претендует выйти за пределы алармистского жанра.[8] Знак тревоги — без указания выхода. Наученный опытом мальтузианства и экологизма, пессимистические пророчества которых все-таки не оправдались[9], я верю, что найдутся средства для разрешения и этого очередного кризиса… Но спасения заслуживает только тот, кто сознает опасность.

Двести лет спустя после Мальтуса в повестку следующего века встает закон ускоренного производства информации и как следствие его — растущий разрыв между человеком и человечеством.

Эморийский университет, Атланта (США)