Информационная бомба - [18]
Распространение насилия ускорения несет в себе страдания без жалоб, ужас без крика и того, кто его услышал бы, тревоги без молитв и даже без размышлений!
Это предчувствовал Каспар Давид Фридрих: «Народы лишатся голоса. Им не будет позволено осознавать и чтить самих себя».
«Политика — это спектакль, который зачастую исполняется на эшафоте»,
— примерно так говорил Томас Мор, подтвердивший, на свое несчастье, это личным опытом.
Сейчас экран замещает эшафот, на котором, согласно автору «Утопии», когда-то казнили политиков. По существу, дилемма коммуникации стала самой серьезной угрозой, нависшей над нашими старыми демократиями, недаром называющимися представительскими. Главным искусством в политике демократий было красноречие, которое завоевывало голоса и одобрение.
Наши государственные мужи были людьми форума, трибуны, собрания. Их речь могла продолжаться в течение трех-четырех часов. Они были адвокатами, публицистами, журналистами, писателями, поэтами…
Сегодня мы можем задать себе один простой вопрос: как выглядели бы сейчас великие исторические трибуны, такие, как Клемансо или Черчилль, в телевизионных передачах, типа «Шоу двойников», заполняющих жестикулирующими и идиотствующими политическими клонами экраны во всех демократиях мира?
После подобной телевизионной прокачки обладали бы эти государственные чиновники харизмой, делающей возможной мобилизацию населения и спасение демократии от окончательного исчезновения? С полным правом в этом можно усомниться. Если задуматься о будущем представительской демократии, то будет ясно, что большинство крупных партий уже мечтают о настолько soft, настолько молчаливом и soap избирателе, что из него невозможно сделать даже нелепую марионетку, извлечь хотя бы какое-либо идиотское решение.
И в этом Соединенные Штаты преуспели: в 1960 году Джон Фитцджеральд Кеннеди — бога-
тый, молодой, загорелый и непринужденный, как Великий Гэтсби, — выиграл президентскую гонку благодаря тому, что в прямом эфире предстал перед восьмьюдесятью пятью миллионами телезрителей обоего пола рядом с физически менее привлекательным Ричардом Никсоном.
Рейган, первый любовник кинематографа, на склоне лет был весьма импозантен и его жена, Нэнси, обладала безукоризненной фигурой. Картер, добрый малый, много занимался джоггингом и к тому же был обезоруживающе похож на Мики Руни, одного из корифеев великого Голливуда.
Буш был приятен и очень soap. Напротив, его физически крепкой, как энергичная мать семейства, супруге приходилось извиняться перед целым миром, подсмеиваясь над своей внешностью.
Клинтона в первый раз избрали потому, что он напоминал Кеннеди и потому, что его жена Хилари перенесла в свое время множество пластических операций. Потом популярные средства информации принялись за их дочь, подростка тринадцати лет, милого, но физически не очень привлекательного. Ей пришлось изменить свой имидж, чтобы отец смог одержать победу на президентских выборах 1996 года. Можно продолжать подобные примеры, поскольку количество политических супермоделей в мире за последние годы только возросло.
Впрочем, уже Никсон в начале 70-х годов понимал, что внутренняя жизнь великих держав уже не испытывает необходимости в могущественном президенте.
Сразу после своего избрания президент и представители нации сразу перестают к ней обращаться. Они лишь дрейфуют в общем потоке негласной революции средств коммуникации.
Итак, teamii, выдвинувшая Клинтона на последних выборах, заставила его говорить так быстро, как только возможно. Подчиняясь жестким правилам телевидения, он должен был сказать все по данному вопросу менее, чем за девяносто
секунд. Чтобы после своего избрания уже ничего не говорить об этом!
Кто место свое покидает, тот его теряет. За короткий срок на наших экранах появились новые политические мутанты: Беньямин Нетаньяху, Йьорг Хайдер, Тони Блэр и т. д. Эти персонажи не только обладают пристойным физическим обличьем — они также понимают, что в мире полной глобализации уже, по сути дела, не существует «правого» и «левого», что после разрушения Берлинской стены эти понятия потеряли буквальный смысл. Остается лишь дилемма средств коммуникации, конфликт между soft (речью) и hard (образом).
В отличие от дискурса представителей традиционных партий, полных политических банкротов, дискурс новых политических топ-моделей будет hard и убедительным.
Если руководители старого толка для того, чтобы понравиться корректировали свою внешность: танцевали, занимались джоггингом и т. д., то новые топ-модели тоже делают это, но, кроме этого, в атмосфере великого политического и социального безмолвия народов, предоставленных самим себе по воле их собственных руководителей, они еще и говорят, и их речь обращена не к некоторому коллективному бессознательному, но к новому состоянию сознания, предполагающему ежесекундное непосредственное насилие всеобщих коммуникаций.
За собирающей и сближающей речью следует разделяющий, исключающий, разъединяющий дискурс — ответный удар и последействие, присущие, по определению, технологиям ускорения; насилие масс-медиа, доктрину которых долгое время составляли терроризм и реклама.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поль Вирильо, архитектор, основатель (совместно с Клодом Параном) группы «Architecture Principe», писатель, автор книг «Бункер: археология», «Скорость и политика», «Эстетика исчезновения», «Критическое пространство», «Информационная бомба», «Пейзаж событий» и других, католик, развивает в эссе «Машина зрения» свою традиционную тему критической рефлексии над феноменом скорости. Социальная эволюция, тесно переплетенная, согласно Вирильо, с процессом всеобщего ускорения, в данном случае рассматривается в ее визуальном аспекте.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.