Infinitum. Начало - [36]

Хрупкое детское тельце, укутанное в яркое оранжевое платьице.

Вот только в глазах нет той игривости и детской непосредственности, которыми они должны светиться. Не было веселья и смеха. Уж я-то точно знаю, что он должен быть, что ее глаза всегда лучатся счастьем и радостью, которую она всем и дарит.

Там была только боль, усталость и неверие. И, немного, обида.

Я не мог ее не узнать. Но не думал, что она и вправду существует...

- Мам, я тебе говорю, что твой этот Всевышний - всего лишь выдумка. С этого момента я в церковь ни ногой!

Помнится, мне было лет пятнадцать тогда. Моя мать, при всей ее доброте и радушии, была реальной фанаткой православной религии. Хорошо еще, что не секты какой, но даже это меня с детства заебало до такой степени, что я все же начал этот спор.

- Не гневи Бога...

- Мам, я знаю твое мнение. Оно у меня уже вот здесь сидит - стукнул ребром ладони по шее.- ты знаешь, что я тебя люблю и уважаю, что всегда на помощь приду, но, пожалуйста, хватит! За! Дол! Ба! Ло! Я ведь тоже не металлический и нервы у меня не из сплава титана и Чака Норриса!

- Он Создатель наш! Я не намерена это слушать!

Я очень редко слышал, чтобы у нее прорезались такие нотки в голосе. Все же сердиться она не любила. И, обычно, мне этого хватало, чтобы молчать в тряпочку и больше не вякать... но то обычно. А сейчас я был распален и мысль уже пришла в мою голову.

- А я говорю, что, если он и существует, то это не он вас создал, а вы его! Да, к слову, я верю, что существо может родиться только от того, что в него сильно верят. Что множество людей отдают свои силы и энергию на то, чтобы представить один и тот же образ. И вы! - ткнул я пальцем в стоящую на столе икону, - Просители, чтоб их, сами создаете тот обр... О! Точно! Как же я раньше не подумал?

На этом моменте я резко встал и как можно торжественнее произнес:

- Все, мам, я верю в Бога. Только не в вашего бога, а в богиню. Скажем... О, точно. Я верю в удачу! Поэтому верю и в богиню удачи, Лику! И верю в нее только потому, что сам ее придумал!

Тогда мы с ней сильно рассорились. Впервые. Мать после этого неделю со мной не разговаривала вообще. Но упрямство барана, переданное от погибшего деда и вложенные им же понятия о великом «слове мужика», что не рушится до тех пор, пока мужик жив, не дали мне сложить руки и идти первым на мир. В конце концов, такое было впервые, до этого момента я хоть и не был совсем пай-мальчиком, но где-то около того. И я всерьез взялся за дело.

Помню, как я своими кривыми руками, никогда до этого даже не пытаясь рисовать, старался изобразить картинку, появившуюся у меня в голове загадочным образом. Сейчас, будучи взрослым, мне приходит понимание, что, скорее всего, это был собирательный образ девочки, в которую, в те года, я бы влюбился без памяти, если бы она существовала. Но тогда...

Удача непостоянна, она похожа на ветреную девчонку, которая все делает только потому, что хочет. Ей не надо молиться и бить поклоны. Чтобы она тебе помогла, требуется просто ей понравиться. А для этого достаточно радоваться жизни, вот и все. Плюс, так как она все-таки ребенок, то будет рада подаренным ей сладостям. Ей нравится манипулировать удачей человека, чтобы он понял, как жить, чтобы быть счастливым. И наблюдать за их счастьем, ей это приносит подлинное удовольствие...

Я много думал о ней. Я дал ей клятву, слово мужика, что буду адептом ее и только ее. Я действительно в нее уверовал, истинно, но жизнь тоже не остается в стороне...

Перед моим уходом в армейку погибла мать. Ничего насильственного, просто сердце сдало, возраст дал о себе знать.

Но мне было от этого не легче.

А после годовой службы я ушел на контракт, где меня кинули прямо в центр военных действий...

Горы трупов, размотанные взрывом на десятки метров рваные потроха, разрушенные дома и полные смертной тоски глаза женщин, чьи мужья погибли, по факту, ни за что. Непонимающий голос ребенка, задающего вопрос «дяде в форме», которому его учили доверять: «Дядя, а где мама?». Он пока еще не знает, что его мать погибла под завалами, а его без сознания вытащили живым только чудом...

То чертово задание, когда нашему отряду было приказано зачистить поселок. От всех живых. Для командования мирные жители, принадлежащие к другой стороне конфликта, лишь циферки в статистике. Погибло двадцать, сорок, сто, двести человек, какая разница? Радоваться надо! Ты воюешь во славу своей страны...

После этого задания я и расхлестал в мясо ебло командира.

А потом убийства, но уже на гражданке. Я не убивал женщин и детей. И наказывал каждого, кто пытался впаять мне такое задание. Мой кодекс звучал странно, но просто.

Я нанимаюсь только на убийство тех, кто может мне ответить хотя бы в теории. Пусть это было лицемерием и пришиванием ярлыков заранее. Пусть.

Вот только на тот момент не убивать совсем я уже не мог.

Понятное дело, чудная девочка с рыжими волосами и светящимися счастьем глазами забывалась, и только изредка, в одиночестве, хладнокровный на людях человек с руками по шею в крови, сидя в одиночестве с бутылью коньяка, вспоминал с ностальгией о Лике.