Инерционный корректор - [6]

— Коронер решил, что корабль, должно быть, перевернулся во время падения, и кровь брата растеклась по всей внутренней поверхности, — пояснил Тарквин.

Пока мы шли дальше, Уэллс прошептал мне:

— Корабль такого размера, переворачивающийся при падении с десяти футов?! Очень маловероятно!

Я согласился с ним. А Холмс промолчал.

Тарквин подвел нас к металлической ферме, на которой крепился корабль. Мы остановились у висящих пучками тросов, концы которых были истончены, размочалены и посечены; они явно не выдержали сверхвысокой нагрузки. Но один — толстый, как моя рука, — трос с оранжевой полоской имел гладкий блестящий срез на конце. На полу, практически у нас под ногами, лежали защитные очки и аппарат для газовой резки. Казалось до абсурдности очевидным, что несущий силовой трос был перерезан этой газовой горелкой!

— Не все тросы здесь несущие, — сказал Тарквин. — По некоторым осуществлялась подача электричества и воздуха для пассажира, а также они выполняли еще ряд функций.

— Вы говорили, что вместе с Брайсоном работали наверху, когда произошел несчастный случай? — уточнил Холмс. — Только вы и Брайсон, вдвоем?

— Именно так. Мы делали кое-какую вспомогательную работу. И кроме нас здесь никого не было — если не считать Ральфа, разумеется. Он находился внутри корабля, занимался расчетами.

— А инерционный корректор был в тот момент включен? — спросил Холмс.

— Да.

Я указал на толстый трос с оранжевой полоской:

— Он нес основную нагрузку?

Тарквин кивнул.

— Хотя в тот момент я этого не знал.

— И он был перерезан этой газовой горелкой?

— Все правильно, — подтвердил Тарквин ровным голосом. Прислонившись к перилам ведущей на ферму лестницы, он сложил руки на груди. — Пламя рассекло его ровно, как струя горячей воды льдину. Когда большой трос был перерезан, стали натягиваться и рваться остальные. И вскоре корабль упал.

— Так, значит, трос перерезал Брайсон? Я правильно вас понял?

— О нет-нет! — Тарквина, похоже, слегка удивил вопрос Уэллса. — Это сделал я. А Брайсон руководил работой.

— Но если это сделали вы, то как можно обвинять в убийстве Брайсона? — спросил я.

— Потому что ответственность несет он. Разве не понимаете? Брайсон велел мне перерезать трос, помеченный оранжевым цветом. Я следовал его инструкциям, понятия не имея, что на тросе держится корабль.

— Вы сказали, что прошли обучение и знаете каждую деталь корабля, внутри и снаружи.

— Самого корабля — да, доктор. Но не подсобного оборудования. А вот Брайсону тут все было известно до мелочей.

— Но потребовалась бы не одна минута, чтобы перерезать такой кабель, — заметил Уэллс. — Посмотрите на его толщину! Неужели Брайсон не видел, чем вы занимались, и не остановил вас?

— В тот момент Брайсона здесь не было, — холодно ответил Тарквин. — Как вы уже слышали, он завтракал с моей невесткой, по их обыкновению. Понимаете, джентльмены, — добавил он, и в его голосе явственно прозвучало сдержанное раздражение, — я был всего лишь орудием, которое использовал Брайсон для достижения своих целей. Столь же невинным, как и этот аппарат для газовой резки, лежащий у ваших ног.

Уэллс пристально посмотрел на газовую горелку и на оборванные тросы.

— Тарквин, ваш брат знал Брайсона много лет. Он полностью доверял ему. С чего бы Брайсон стал совершать такое?

Тарквин выпрямился и смахнул пыль со своей куртки.

— Это вы должны спросить у него, — ответил он.

* * *

Наш следующий шаг был очевиден для всех: необходимо провести очную ставку с обвиняемым.

Мы вернулись в гостиную и встретились с Брайсоном, которого Тарквин только что представил нам не в самом лучшем свете. Он стоял на ковре, его сильные мускулистые руки беспомощно свисали вдоль тела, а из всех карманов запачканного масляными пятнами рабочего халата торчали инструменты. По утверждению Уэллса, Брайсон был серьезным человеком без особого воображения, умелым и абсолютно надежным. Я не мог не испытывать смущения, когда Холмс изложил Брайсону выдвинутое против него обвинение.

Джек Брайсон понурил голову и провел ладонью по лысой голове.

— Значит, вы думаете, что это я его убил, — сказал он покорно. — Что ж, ничего не поделаешь. Вы собираетесь вызвать полицию?

— К чему такая спешка? — ответил Холмс, пожав плечами. — Во-первых, я не знаю, какой у вас мог быть мотив, чтобы причинить зло Ральфу Бримикуму.

— Мой мотив — Джейн, — внезапно признался инженер, слегка покраснев.

Уэллс нахмурился:

— Жена Бримикума? Что вы имеете в виду?

— Мы с ней… — Какое-то мгновение Брайсон колебался, а потом продолжил: — Я вполне могу сказать об этом прямо, все равно вы узнаете. Не уверен, можно ли назвать наши отношения романом. Я значительно старше ее, но все же… Ральф всегда был таким сдержанным, понимаете, так поглощен своей работой. А Джейн…

— Женщина, полная теплоты и преданности, — мягко закончил его мысль Холмс.

— Я давно знаком с Джейн, — снова заговорил Брайсон. — Сближение — возможность. Да. Вот вам и мотив, мистер Холмс. Любовник, убивший мужа-рогоносца. И так удачно выбранный момент для убийства… Все это не вызывает сомнений.

Я пристально посмотрел ему в лицо, и на меня нахлынули тягостные чувства. Брайсон был до удивления спокоен — ни горечи, ни гордости, одно лишь угрюмое смирение.