Индустриальная магия - [123]

– Нат… Наташа?

Она потянулась к нему. Эдвард медленно и осторожно шагнул к ней. Внезапно тело Наташи дернулось и выпрямилось, разрыв пространства вокруг нее замерцал, ее глаза округлились, рот открылся в беззвучном крике, и она полетела назад, протянув руки к Эдварду.

– Нет! – закричал он.

Выронив оружие, он бросился следом. Я увидела, как пистолет падает, и в это мгновение поняла, что Лукас в безопасности.

Но тут его качнуло назад. Вокруг нагрудного кармана расползалось пятно. И тогда, только тогда я услышала, как выстрел эхом отдается в переулке.

Я резко обернулась. Лукас все еще падал в открывшиеся ворота. Свет поглотил его голову, грудь и ноги.

Я нырнула за ним.

ЧЕРЕЗ ЧЕРНЫЙ ХОД

Я прыгала на кровати, так высоко, как только могла, и вскрикивала каждый раз, когда упругая поверхность пружинисто отталкивала ноги. Кто-то пел. Мама? Нет, более молодой голос, обладательница которого пыталась петь и не смеяться.

Пять мелких обезьянок скакали на кровати.

Одна упала за борт – и раз, и два, и пять.

И привела к ней мама доктора в халате,

А доктор обезьянке не велел скакать!

– Еще! – закричала я. – Еще!

– Еще? – засмеялся голос. – Если ты сломаешь мамину кровать, она снимет с нас шкуру.

Я подняла пухлые кулачки и запрыгала опять, но подвернула ногу и рухнула лицом в подушки. Ко мне тянулись руки, пытаясь поддержать, но я их оттолкнула, встала и запрыгала снова.

– Еще! Еще! Демонстративный вздох.

– Последний раз, Пейдж. Слышишь? Последний раз. Я рассмеялась, зная, что это будет далеко не последний раз.

«Пять мелких обезьянок…»

Я застонала. Сон ушел, но песенка осталась, и ее пел тот же голос. Голос пытался разбудить воспоминания, но они ускользали от меня.

Открыв глаза, я ничего не увидела. Меня окружала холодная влажная тьма. Я моргнула и попыталась развеять туман – хотя бы у себя в сознании. Лежа на боку, я протянула руку и коснулась чего-то холодного, гладкого и твердого, провела ладонью по поверхности, почувствовал бугорки и острые края. Камень. Вот оно что.

«Четыре обезьянки скакали на кровати…»

Я зажмурилась. Мелодия продолжала звучать в голове. Что это за песня? Теперь, после того, как я ее услышала, я вспомнила каждое слово и могла повторить ее по памяти, слова всплывали из подсознания. Из памяти также всплыл образ. Мне не больше двух лет, я прыгаю на маминой кровати, а кто-то рядом поет:

«Доктор обезьянке не велел скакать!

Три мелких обезьянки…»

– Хватит, хватит! – закричала я, хватаясь за гудящую голову.

Пение прекратилась.

Голос вздохнул – так же, как в моем сне.

– Ну, нужно же было тебя разбудить. Радуйся, что я выбрала музыкальный подход.

Я поднялась и огляделась. Глаза привыкли к темноте, и я различала вокруг туманные формы, но ни одна из них даже отдаленно не напоминала человека. Я моргнула, и зрение сфокусировалось. Вокруг по каменной плоскости были раскиданы огромные валуны.

– Камни, – произнесла я. – Везде одни камни.

– Необычно, да? У нас тут есть очень странные места. Ты приземлилась в одном из них. Будем надеяться, что не появится ничего неприятного.

Я резко обернулась в поисках источника голоса, но опять увидела только камни.

«Две мелких обезьянки…»

– Прекрати, – сказала я.

– Я пытаюсь разбудить твою память. Ты раньше любила эту песенку. И Саванна тоже. Вы обе сходили по ней с ума, хотя, думаю, тебе просто нравилось прыгать на кровати.

Саванна? Откуда она узнала?.. Я сглотнула, и на ум мне пришел единственный возможный ответ.

– Ева? – спросила я.

– А кто же еще? Не говори, что ты все забыла. Когда я не ответила, она продолжила.

– Давай соображай. Ты должна помнить свою любимую няньку. Я сидела с тобой почти два года каждую среду. Если я бывала, занята, твоя мать не могла пригласить никого другого. Ты так рыдала, что ей приходилось отменять собрание Старейшин и оставаться дома.

Ева замолчала. Когда я так ничего и не сказала, она вздохнула.

– Ты в самом деле не помнишь? Проклятье. Обычно я произвожу большее впечатление.

– А где ты? – спросила я.

– Потерпи. Я над этим работаю. Сейчас… – Я уловила слева от себя движение. Образ мигнул и начал проясняться. – Почти тут. Это нелегко, должна тебе сказать.

Хлопок – и передо мной оказалась взрослая версия Саванны, высокая, экзотически красивая женщина с большим ртом, прямым носом, волевым подбородком и длинными прямыми черными волосами. Только глаза были темные, а Саванна унаследовала от Кристофа Наста ярко-голубые.

Ева села на корточки рядом со мной, потрогала камень и содрогнулась.

– Ты выбрала отвратительное место для приземления. Если бы я знала, то оделась бы потеплее. – Ева встретилась со мной взглядом, широко улыбнулась – совсем как Саванна. – Юмор призраков. – Она оглядела свою одежду: джинсы, кроссовки и темно-зеленую блузку с вышивкой. – Знаешь, я раньше очень любила эту блузку, но после целого года в одном и том же… Мне пора подумать, как сменить гардероб. Неплохо. Могло быть хуже, – добавила она, оглядев меня.

– Я не… Я не призрак. Я не…

– Умерла? Присяжные еще заседают по этому вопросу. Я только знаю, что ты здесь, а если ты здесь, то должна быть мертва. – Ева покачала головой. – Никогда не ожидала, что ты станешь играть в Ромео и Джульетту, Пейдж. Я знаю, привязавшись к кому-то, ты готова ради него идти до конца, как в случае с Саванной, но сейчас… – Она обвела рукой окружающий ландшафт. – Ты зашла слишком далеко.