Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.) - [162]

В следующий раз китайские лазутчики забили свинью и кровью вымазали двери домов заосцев. Затем пришла очередь действовать «колдуну», который по разработанному сценарию принялся разъяснять: «Король заосцев очень любит своих детей, он послал им даже свою кровь. Вы видите ее на дверях домов! Это он клятвенно обещает, что поможет заосцам переехать в Китай. И только там они заживут привольно и зажиточно».

Все эти сведения о деятельности шпионов «с той стороны» были переданы в Центр. В ответ пришел приказ: арестовать китайцев непосредственно в доме Тан Сай Лина. И важно, чтобы население увидело и убедилось, кем был на самом деле «колдун» Лин и его подручные, с какой целью обманывали они людей зао.

Итак, удалось выследить шпионов. Но на заключительном этапе последовал нелепый просчет. Не все возможно предусмотреть. Учуяв в темноте незнакомых людей, собака Тан Сай Лина подняла лай. Китайские шпионы оказались предупрежденными об опасности, выпрыгнули через окно. Сотрудники отряда государственной безопасности надеялись взять лазутчиков у ограды. Но в этом-то и была ошибка. Непосредственно за домом оказался прикрытый стогом потайной ход, о котором, увы, не знали контрразведчики.

– Как не смогли вовремя догадаться, что куча сена служила всего лишь маскировкой перед входом в лаз. Знали же, что дело имеем с матерым шпионом, – позже сокрушались вьетнамские сыщики.

«Колдун» Тан Сай Лин не успел уйти, был взят под стражу. На первом допросе, убедившись, что сообщникам удалось скрыться, «колдун» решил разыграть роль несчастной жертвы, попавшей в ловушку.

– Уважаемые пограничники, расскажу все. Как на духу! Это китайские шпионы заставили меня вредить народной власти. Признаюсь во всем! Только сохраните мне жизнь!

– Кто эти шпионы?

– Ли Дык Нган и Ли Зинсинь. Это они повинны во всем. Они угрожали убить меня, если откажусь служить им.

– Почему вы объявляли, что «король племен зао» живет в Пекине?

– Такова была инструкция. Они принесли ее из разведцентра в Юньнани. Я должен был склонять людей зао не выходить на поля, подрывать кооперативы, не служить во вьетнамской армии, готовиться к эмиграции в Китай, саботировать все мероприятия народной власти в Хоанглиеншоне, ждать прихода китайских войск… Я очень боялся их… Мне говорили, что Хоанглиеншон станет уездом Китая и кто не поможет им, будет убит или сослан на каторжные работы на рудники. А мне в моем возрасте… Вы понимаете, не выдержать непосильного труда… – «Колдун» даже пустил для большей убедительности слезу.

– В вашем возрасте? – переспросил молодой лейтенант. – А не позволите ли спросить, сколько вам лет? Если смыть грим…

«Колдун» понял, что капкан захлопнулся.

Следующий допрос проходил уже в иной обстановке. Нган и Зинсинь были арестованы. Очная ставка с Лином. Лазутчики признали, что их «шефом» в Хоанглиеншоне был «колдун» Лин. Нет, им не приходилось его принуждать вести антивьетнамскую пропаганду, вредить народной власти. Это был опасный, глубоко законспирированный враг. Более четверти века назад он начал служить в колониальной контрразведке, затем во время империалистической агрессии подавал сигналы и наводил на цели в Северном Вьетнаме американские самолеты, а после 1973 года был завербован китайскими спецслужбами, чьи агенты проникали во Вьетнам вместе с так называемыми «строительными отрядами».

По планам Пекина, «колдун» Лин должен был быть заменен новым резидентом в декабре 1978 года. Лина предполагалось вывести на китайскую территорию, а когда начнется война с Вьетнамом, бывший «колдун» мог быть использован в качестве опытного проводника.

* * *

Новый «шеф» по имени Тао обладал биографией во многом напоминавшей Лина. Выходец из помещичьей семьи, в начале пятидесятых годов был осведомителем колониальной охранки, затем скрывался от представителей народной власти в Тэйбаке – Западном крае, вблизи от лаосской границы. Там он занимался контрабандной торговлей опиумом, был главарем шайки, совершавшей налеты на первые кооперативы, грабившей караваны с рисом и другим продовольствием. От облав пограничников и отрядов государственной безопасности уходил, пользуясь знанием горных троп, скрывался на китайской территории.

Но как-то пуля вьетнамского пограничника настигла бандита, пробила ему ногу. Тао все-таки удалось, оставляя кровавый след, уйти на китайскую сторону. И еще большая ненависть закипела в бывшем помещике. Он был готов на любое вредительство, поджоги, убийства. Местные жители его боялись. Многим он был известен под кличкой Хромой.

Его ненависть к Вьетнаму получала должную оценку китайского «центра». За каждое преступление ему повышали плату. За убийство старика сторожа он получил как-то 120 юаней и пятьсот вьетнамских донгов. За расправу над молодым крестьянином – 200 юаней и 800 донгов.

В 1973 году Тао должен был «осесть» в районе Лаокая. Облюбовал небольшое горное селение вблизи стратегической шоссейной дороги, втерся в доверие к местному учителю и даже собрался жениться на его дочери. Но девушке стало известно, кем прежде был ее «жених».

Опасаясь, что Син – так звали невесту – сообщит о нем органам безопасности, он увел ее в горы, убил и сбросил в ущелье. А сам, заметая следы, вернулся в Китай.