Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.) - [158]

Тактически грамотно, инициативно действовал экипаж БТР, в котором находились сержант Г. Орищенко, наводчик В. Кондаков, механик-водитель рядовой В. Ульянов. Чтобы ввести в заблуждение налетчиков, БТР произвел обманный маневр, затем незаметно спустился в лощину, зашел во фланг нарушителям и огнем из пулемета преградил им путь к отходу.

Умело и активно действовал экипаж бронетранспортера в составе младшего сержанта А. Мурзина, механика-водителя В. Слепова, наводчика рядового В. Заварницына. Пограничники огнем прижали нарушителей к земле и нескольких уничтожили. Меткими выстрелами В. Заварницына был сражен китайский гранатометчик, пытавшийся подбить бронетранспортер.

Оценку действиям советских пограничников просто, по-солдатски дал раненый в бою рядовой В. Кирпичев: «Я не видел ни одного нашего человека, который бы испугался опасности или отступил. Ребята – просто молодцы!»

Наглая провокация, как об этом сообщалось в ноте МИД СССР Министерству иностранных дел КНР от 13 августа, окончилась провалом. Нарушители государственной границы СССР были разгромлены и выброшены с нашей территории.

В марте 1969 года совершили серию вооруженных провокаций на границе с СССР – на острове Даманском для того, чтобы умышленно создать обстановку антисоветского психоза перед IX съездом КПК. Августовская провокация понадобилась Пекину перед созывом сессии Всекитайского собрания народных представителей, которая, как и IX съезд, должна узаконить антисоветский курс пекинского руководства.

Провокации на границе с СССР должны, по расчетам Пекина, накалить обстановку в стране, отвлечь внимание народа от внутренних трудностей и, в частности, создать нужный маоис-там политический климат для расправы со всеми инакомыслящими в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, население которого оказывало растущее сопротивление великоханьскому шовинизму.

…Паренек в лихо надвинутой зеленой фуражке, в очках, Валерий Кондаков – один из ближайших друзей Миши Дулепова. Они вместе штурмовали сопку у «Каменных ворот». Миша карабкался по кручам, укрываясь от бандитских пуль нарушителей, Валерий поддерживал атаку пограничников пулеметным огнем из бронетранспортера.

– Бой был нелегким, – вспоминал Валерий. – Нарушители окопались на сопках и вели прицельный огонь. Вдруг кто-то постучал к нам в БТР. «Валер, тебя спрашивает сержант Дулепов», – позвал меня водитель В. Ульянов. – «Где он?» – «Здесь, у БТР».

«Миша, где ты?» – позвал Валерий, высунувшись через боковой люк. Но Дулепова уже не было. Он бежал с атакующей группой, так и не успев, видимо, что-то сказать другу.

Прикрывая товарища, Валерий открыл огонь по вершине сопки. Очередью он снял сразу два расчета гранатометчиков.

– Все будет так, как и должно быть, – повторил он любимую дулеповскую поговорку, привезенную другом сюда, в казахскую степь, с берегов далекой Камы.

Миша был ранен в плечо. Еще в самом начале атаки. Но он продолжал идти вперед.

– Врешь, мы дойдем. Все равно дойдем, – повторял пограничник, карабкаясь по скалистой сопке.

– До вершины оставалось метров пятнадцать, – вспоминал младший сержант М. Бабичев. – Миша был рядом. Он кинул две гранаты, снял кольцо третьей… В этот момент две пули с соседней сопки сразили Мишу. Он успел кинуть фанату.

– Славный был парень, прекрасный друг, – протирая задумчиво очки, говорил Валерий Кондаков. – Мы ведь друзья детства. Вместе учились в школе. Жили в поселке Сылва, что в 50 километрах от Перми. Работали на стекольном заводе. Миша часто приходил ко мне. Он мог часами просиживать, смотрел, как я рисую. Однажды и он сел за мольберт. Получилось неплохо. Здесь, в части, мы уже рисовали вдвоем.

– Он хорошо пел, играл на гитаре, – вспоминал М. Бабичев. «Забота у нас такая, забота наша простая. Была бы страна родная…», – это была его любимая песня.

Своей жизнью он спел ее до конца. С честью солдата.

В бою 13 августа пал рядовой Виталий Рязанов.

– Он шел в первых рядах на правом фланге атакующих, – говорил раненный в голову капитан П.С. Теребенков. – У нас было два пути штурма – по пологому склону сопки, более удобному для продвижения, но сильно простреливаемому; другой – по крутой, почти отвесной стороне высоты. Второй путь безусловно более трудный, но там создавалось непростреливаемое, так называемое мертвое пространство. И мы пошли этим путем. Нас было семеро. Люди выбивались из сил. Срывались, скатывались вниз. Но вставали и вновь упорно карабкались к вершине. У подножия был наш БТР. Он надежно прикрывал атаку огнем. Когда дошли до середины сопки, был ранен Рязанов. С вершины пограничников забросали фанатами. Но бойцы шли вперед. Тяжело ранен Труфанов. Еще раз ранен Рязанов…

До вершины двадцать, пятнадцать, десять метров… Виталий Рязанов, зажав в руке автомат, продолжал идти. Его зеленая фуражка уже на вершине. «Дошли! – промелькнула мгновенная мысль. – Дошли! Сопка наша!» – возможно, это была его последняя мысль. Пуля провокатора пробила голову. Солдат упал ничком.

– Он был еще жив, когда я выносил его с высоты, – говорил рядовой Виктор Малахов. – Я ему тогда кричал: «Виталий, держись! Высоту взяли!»