Индийский мечтатель - [54]

— Какой смысл опровергать вздор, который вы здесь нагородили? — сказал Патрик. — Попробуйте доказать хоть одно из ваших нелепых обвинений! Ручаюсь, что у вас ничего не выйдет.

— Погодите ручаться! — сказал Ллойд со зловещей усмешкой.

Он встал из-за стола, сделал несколько шагов и отпер боковую дверь в левой стене. На пороге показался коренастый англичанин с угрюмым лицом, обрамленным густыми черными бакенбардами. Патрику показалось, что земля уходит у него из-под ног… Возможно ли! Джо Филиппс!.. Ну да, конечно, он самый! Негодяй из негодяев, предатель среди предателей!.. Значит, опять суждено им встретиться..

— Приблизьтесь, сэр!.. А вы, Патрик Деффи, отвечайте: знаком ли вам этот джентльмен?

Патрик уже окончательно овладел собой. Хладнокровно взглянув на ненавистную физиономию с густыми колючими бакенбардами, он небрежно сказал:

— Нет, капитан. Я вижу его впервые.

* * *

Ночью Патрика Деффи перевели в один из казематов калькуттской цитадели — форта Уилльям. Это была уже настоящая камера, снабженная всеми принадлежностями тюремного комфорта: узкой койкой с жиденьким соломенным тюфяком, подобием столика и умывальным тазом. Но зато здесь узник был еще строже и надежнее отделен от вольного мира, чем в прежней каморке.

Стены двойной толщины были непроницаемы для звуков; у массивной, окованной железом двери постоянно расхаживали часовые, наблюдавшие за узником через специальный глазок.

«Бастилия! — подумал узник, осмотревшись. — Одну разрушили, а сколько еще их осталось на земле, больших и малых!..»

Его допрашивали еще дважды: один раз — тот же капитан Ллойд, в другой раз — сам начальник полиции, толстый англичанин в штатской одежде.

Патрик продолжал стойко держаться: он мирный голландский купец, человека с бакенбардами и в глаза не видел, к политике не имеет ни малейшего отношения, а поездка его в Чандернагор носила чисто деловой характер.

— С кем вы имели дела в Чандернагоре? — спросил толстяк.

— К сожалению, ни с кем, — невозмутимо ответил Деффи.

— Интересно! — усмехнулся англичанин.

— А что вас удивляет? В Чандернагор я приехал, чтобы выяснить возможность установления связей между французскими купцами и нашими фирмами. Французы теперь заинтересованы в посредничестве нейтральных коммерсантов и судовладельцев. Однако я сразу понял, что французские колонии в Индии доживают последние дни. Поэтому, даже не приступив к переговорам, при первой возможности уехал.

— Чорт возьми! — проворчал толстяк. — Но с кем-нибудь вы там познакомились?

— Нет, — ответил Деффи явно издевательски. — Меня интересуют только деловые знакомства.

После этого допроса Деффи понял: пока никаких доказательств у них нет. Но это еще не конец! Кто знает, что они предпримут… Этот предатель Джо, конечно, будет особенно усердствовать. Опасаться можно было многого. Деффи ни на миг не сомневался в стойкости Герасима Лебедева и Сону, но все-таки допускал возможность, что кто-нибудь из них может ненароком проговориться. Разве не могли они позабыть его вымышленное имя и невольно назвать настоящее, особенно, если их захватили врасплох?.. Можно было ждать и того, что здешняя полиция постарается добыть какие-нибудь сведения из Мадраса. Впрочем, этого Патрик не очень боялся: кроме Лебедева, он не встречался там почти ни с кем и мало кому был известен. Хуже, если они примутся наводить в голландских факториях справки об Иоганне Хаафнере. Хорошо, если почтенный голландский негоциант уже успел покинуть Индию! А вдруг нет? Тогда, конечно, последует полный провал… «Однако, — утешал себя Деффи, — получить такую информацию — дело довольно длительное. А за это время…»

Тут пришла мысль, которая рано или поздно появляется у всякого узника: мысль о побеге. Он окинул взглядом свое обиталище: гладкие, холодные, непроницаемые стены; крошечное окно под самым потолком, с толстой железной решеткой; окованная железом дверь… Как выйти отсюда? Каким чудом?

Он стал напряженно думать. Ежедневно его выводили на прогулку, продолжавшуюся около часа. Только в насмешку можно было назвать прогулкой это тоскливое хождение взад и вперед по крошечному внутреннему дворику, среди глухих стен, под надзором часового… Патрик тщательно припоминал всю эту процедуру.

У двери раздался характерный шорох. В крохотном круглом отверстии показался глаз…

Камеру попеременно караулили шестеро сипаев. Это были молчаливые и угрюмые люди, с которыми он не обменялся ни одним словом. «И все-таки это люди! — вдруг пришло ему в голову. — Простые обманутые люди, польстившиеся на сытую жизнь».

* * *

Полиция передала дело Деффи в Уголовный суд, судье Джону Хайду. Ознакомившись с ним, судья пригласил начальника полиции и сказал:

— Возможно, что все это правда, однако нужны доказательства, а их-то вы не представили.

— Имеются показания мистера…

— Но арестованный их начисто отрицает, — прервал его судья. — К тому же этот Филиппс не внушает мне доверия.

— Есть и другие лица, которые могли бы удостоверить, что заключенный, именующий себя голландским купцом Хаафнером, на самом деле является государственным преступником Патриком Деффи.

— Кто такие?

— Некий Лебедев, русский музыкант…