Индийские письма - [37]

Вот такова моя карма, брат Рама.

Твой брат Арджуна

48

Пандит Гаури Шанкара пишет визирю махараджи Малабара

Ом, намо тримурти[61]^.

Я надоел своими многочисленными письмами из Европы нашему светлому махарадже — да сохранят его от злых духов всеиндийские аватары. Потому пишу тебе. А когда он будет в добром расположении и спросит о нас, тогда прочти ему это письмо.

Мы ни на день не собирались задерживаться в Сербии, а пробыли дольше, чем во Франции и Германии. Наш лондонский любитель Индии Митринович просил нас в Лондоне побывать на его родине в Сербии, и мы его послушали. И вот мы задержались в этой стране на шесть месяцев. Сейчас сентябрь, для сербов самая благоприятная пора, а для нас, индийцев, страшный холод. Просто невыносимо, особенно ночью. Но мы готовимся тронуться завтра в путь, на юг, а далее в Индию. Здесь люди не купаются каждый день, не говоря уже о том, чтобы мыться по несколько раз в день, как мы в Индии, и для нас это непривычно. Но это неудивительно, ведь они не потеют от жары так, как мы, а потому и не купаются.

О сербах могу еще сказать тебе, что это народ глубокий психологически, а по судьбе своей трагичный. Наступит время, когда будет всеми признано, что этот народ самый глубокий и самый трагичный во всей Европе. Если бы сербы остались верны своему патриархальному укладу, своим обычаям, своим законам и своим понятиям о человеке, семье и обществе, они стали бы самым счастливым и самым примерным народом из всех народов даже при своей трагичности. Мне кажется, что трагичная судьба сопутствовала им и постигала их именно из‑за расстройства во всем этом. Расстройство пришло через европейскую школу, в которой обучались государственные служащие. Сербия не имеет своей школы, своего воспитания молодежи. Здесь — корень всех зол. Если когда‑нибудь Сербия сможет освободиться от европейской школы и установить свой способ воспитания в духе вековых народных понятий, она снова исполнится духа святости и героизма, подобно сосуду, наполняющемуся и переполняющемуся медом или молоком и переливающемуся через край. Такая Сербия будет безмерно полезна и Европе, и нам в Индии.

А какова чужеземная, ненародная школа в Сербии, это ощутили и мы сегодня вечером. В зале университета был устроен «индийский вечер». Хотя Каллистрат настойчиво отговаривал нас идти на этот «вечер», мы все же пошли по желанию наших друзей доктора Ефима и Богдановича. Каллистрат ударял себя в грудь и восклицал: «Сейчас вы увидите сербский позор!».

С чего начать описывать тебе то, что не поддается описанию? Профессора и студенты из Софии, столицы Болгарии, написали своим друзьям в Сербию, чтобы те не принимали нас и не слушали, ведь мы якобы «английские агенты»! Представь себе! Мы даже не успели начать выступление. Сразу поднялся гам, крик, шум. Погас свет, и ад заклокотал. К нашему великому счастью, Каллистрат в темноте добежал до нас, схватил за руки и вывел на улицу. Пока мы удалялись, за нашими спинами слышалось клокотание ада несербской школы.

Это был настоящий танец Шивы! Ты знаешь, когда бог Шива разгневается, он поднимает вихрь среди людей.

…

А сейчас, когда я пишу это письмо, мои друзья укладывают вещи, чтобы завтра отправиться в путь. Каллистрат особенно настаивает на том, чтобы мы долее не задерживались. «Эти бесноватые могут завтра прийти и устроить перед этим домом демонстрацию». Мы вняли его совету.

Итак, через несколько часов мы покинем эту землю, но в сердце нашем никогда не угаснет любовь к сербскому народу. Пять столетий страдал этот народ от турецкой тирании^{172}, а сейчас страдает от тирании своих отчуждившихся сыновей. Народ необыкновенно глубокий, но крайне трагичный. Скажи мне, визирь, бывает ли глубина без трагедии? И есть ли слава без трагичной судьбы?

Да отнимет Васудева половину моего века и да дарует тебе.

Твой верный и преданный

Пандит Гаури Шанкара

49

Монах Каллистрат пишет со Святой Горы Митриновичу в Лондон

Дорогой мой Душан, мир тебе и радость от Господа Иисуса Христа.

Ни тебя, ни меня не послушал комитет по встрече высоких гостей из Индии. И устроили в университете «индийский вечер», на котором наши гости пережили разочарование большее, чем некогда доктор Джон Мот и Рабиндранат Тагор. Я едва спас им жизнь. Они не могли прийти в себя несколько часов. Дрожали и молчали. Однако на следующий день к ним вернулось хорошее настроение. Они получили удовольствие от вида огромных толп народа, пришедшего провожать их на вокзал. Грозные проклятия бросали люди в адрес университета как «логова всех зол», «оплота иностранщины», «отравителя сербского народа». Воздух сотрясался от криков и восклицаний. Люди подходили, жали руки нашим гостям и извинялись со словами: «Простите, это были не мы и это не сербский народ. Это иностранщина, без Бога и без души». Дети подходили и целовали им руки. Наши гости были тронуты до слез. Когда поезд тронулся, грянуло громогласное восклицание: «Да здравствует Индия! Да здравствуют индийцы! Счастливого вам пути! Приветствуйте Индию! Приезжайте к нам еще!».

…

Доктор Ефим и Богданович провели гостей до границ Сербии и вернулись, а я продолжил с ними путь к Святой Горе. Когда мы причалили к святогорской пристани Дафни, греческая полиция сказала, что некрещеные люди не могут быть пропущены на Святую Гору. Только Феодосий Мангала как христианин может сойти на берег, а двое других не могут. Тогда Мангала объявил, что он тоже не желает сходить на берег, оставляя своих друзей. Напрасно просили его Пандит Шанкара и воевода Сисодия, чтобы хотя бы он сошел и посетил монастыри Святой Горы. И поскольку наш корабль должен был плыть дальше, любезный игумен монастыря святого Пантелеимона