Индийская страсть - [6]

Анита была на грани обморока. То, что она увидела, было не городом, даже не страной, а целым миром. Миром слишком необычным и загадочным для андалузки, едва успевшей распрощаться с детством. Миром, который испугал ее. Внезапно ей захотелось разрыдаться, излить все слезы, которые у нее были, но Анита сдержалась. В ней много «чэсти», она стойкая, сильная и вполне способна совладать со своими чувствами. «Как далеко осталась Испания!» — вздохнув, подумала она.

Позже, уже в вечернем платье, как того требовал этикет, Анита спустилась в «Морскую гостиную» — так назывался ресторан гостиницы. Может, из-за жары, с которой вентиляторы не могли справиться, а может, из-за исполняемой оркестром знакомой мелодии, которая так напоминала ей прежнюю жизнь, Анита Дельгадо пошатнулась. На этот раз усилие, направленное на то, чтобы взять себя в руки, не дало результата. Она сделала несколько нетвердых шагов и рухнула на мягкую персидскую подушку, вызвав тем самым маленький переполох среди сопровождавших ее дам, а также ужинавших здесь гостей и прислуги. Люди столпились вокруг красивой девушки, белой как мрамор, не представляя, что нужно делать, чтобы привести ее в чувство.

4

Доктор Виллоуби медленно провел пальцами по своим широким седым бакенбардам и по усам с франтоватыми кончиками. Поселившись в Бомбее после ухода на пенсию из армии, он стал врачом клиентов гостиницы. Его визиты главным образом были связаны с недомоганиями, вызванными дизентерией, коликами и обильной диареей, которую только что прибывшие белые приобретали с удивительной легкостью. Иногда его вызывали по поводу самоубийства или ран, полученных в потасовке с каким-нибудь подвыпившим ревнивым воздыхателем. Изредка бывали случаи, когда он приходил в гостиницу к женщинам с диагнозом, как у Анны Дельгадо Брионес.

— Сеньорита, вас измотали не жара, не нервы, не предполагаемая усталость от путешествия…

Анита уже пришла в себя и смотрела на него, лежа в кровати в атласном халате с распущенными волосами. Лола и мадам Дижон стояли рядом с ней.

— Вы беременны, — сказал доктор Виллоуби.

У Аниты от изумления расширились глаза. Две другие женщины удивленно переглянулись и уставились на Аниту, не зная, какое выражение лица принять: укоризненное или сочувствующее.

— Вы этого не знали? — спросил врач, скептически поглядывая на девушку.

— Нет. Клянусь моими умершими, я этого не знала.

— Но разве вы не замечали отсутствия месячных?

Анита пожала плечами.

— Да, но я думала, что это из-за нервов во время путешествия. Кроме того, таких случаев было не так уж много, всего лишь два… Вы уверены в том, что сказали мне, доктор?

Виллоуби посмотрел на стетоскоп и перчатки в своем чемоданчике.

— Я надеюсь, что смогу подтвердить вам это завтра с результатами анализов на руках, — ответил он, прежде чем покинуть их апартаменты.

Теперь Анита поняла причину постоянной тошноты на корабле и необъяснимого головокружения, которое не покидало ее даже во время самых спокойных морских переходов. Но ей не хотелось думать о том, что она, возможно, беременна. Вероятно, в глубине души Анита догадывалась о причине своего состояния, но предпочитала не обращать на это внимания. Ей достаточно было того, что еще предстояло, — путешествие, свадьба в Индии, новая жизнь… — чтобы подливать масла в огонь. Она не думала о той ночи в Париже, когда впервые занялась любовью с раджей, как не думала о стыде и страхе, когда он медленно раздевал ее. Анита не помнила ни его опытных ласк, ни возбуждающих поцелуев, ни слов, которые он шептал ей на ухо, ни боли, ни удовольствия от любви. Теперь она чувствовала только одно — предательство по отношению к человеку, которого любила больше всех, своего отца. Если бы дон Анхель знал, что его дочь забеременела еще до свадьбы, в Париже! А ведь он приложил столько усилий, чтобы сохранить «чэсть» семьи Дельгадо.

«Если не будет бракосочетания, не будет и Аниты», — резко заявил он капитану Индеру Сингху во время второго, краткосрочного, визита на улицу Арки Святой Марии, чтобы тот ясно и полностью передал его слова радже. Анхель сказал это, чтобы задобрить свою жену, донью Канделярию, но в глубине души он был убежден, что эта история любви была не более чем капризом восточного деспота и до добра не доведет.

Кто в здравом рассудке мог подумать, что так все произойдет? Дон Анхель Дельгадо де лос Кобос, с особым трепетом относившийся к собственной фамилии из-за своей крайней худощавости[6], не верил ни в чудеса, ни в сказку о Золушке. Лысый, с худым лицом, на котором выделялись очки в черной оправе, он всю свою жизнь боролся против одного невидимого врага, выигрывавшего у него всякий раз: против бедности. Он унаследовал от своих родителей многочисленные долги и небольшое кафе под названием «Ла Кастанья» на площади Столетия в Малаге. За небольшой промежуток времени он заработал деньги на зале, который находился в конце его заведения и представлял собой маленькое казино, где постоянные клиенты играли в карты. Это позволяло семье Дельгадо доживать до конца месяца без особых излишеств, но и без заметных лишений. Заведение приносило достаточно денег, чтобы отправить Аниту в школу декламации для исправления небольшого дефекта произношения. Дон Анхель работал не покладая рук, желая сделать свое кафе чуть более доходным хотя бы для того, чтобы дать своим дочерям образование получше. То, которое они получили в коллегиуме рабынь, где монахини могли скорее научить вышивать, чем читать и писать, оставляло желать лучшего. Ни одна из его дочерей не умела бегло читать и едва могла писать. В общем, они вели скромную, но достойную жизнь, пока в Андалузию не пришла беда.