Индивидуальная психология как путь к познанию и самопознанию человека - [2]

Взор ребенка, без сомнения, направлен к такому Ты-пункту, к ситуации, которой подчинены все его силы. И если подвергнуть это движение внимательному рассмотрению, мы поймем, что происходит непрерывная работа по формированию единства личности, стремящейся занять позицию по отношению к большим вопросам.

Значит ли это, что мы все суть движение и что наша жизнь должна быть понята только как движение? Не было бы никакого смысла, если бы какое-нибудь растение, закрепленное корнями в земле, имело душу. Ему нечего было бы с ней делать; такая закрепленность его органов исключает какую-либо возможность защиты или нападения. Душевную жизнь мы находим только у тех органов, которые находятся в движении. Само собой разумеющимся фактом является то, что центры органов движения и душевной жизни внутренне настолько слиты, что мы можем говорить о психофизической нейтральности. Движения человеческого тела служат тому, чтобы вывести его к некой безопасной ситуации, в которой бы сохранялось единство человека; теперь становится ясно, что душевный орган есть орган защиты и нападения и как таковой подчинен некоему плану, и что душевная жизнь испытывает принуждение со стороны органов, которые все представляют собой частичные движения. И все симптомы должны быть звеньями этой единой линии действий, линии движений, единой личности. Эта точка зрения имеет в настоящее время чрезвычайно важное значение для психологии. Разумеется, тот, кто сомневается в этих предпосылках или возражает против них, вряд ли сможет дальше двинуться вместе с нами и понять, какие выводы вытекают из этой точки зрения в связи с конкретными факторами душевной жизни; он не поймет, о чем говорит нам какое-либо движение, скрывающееся в симптоме, представляющее собой факт душевной жизни в ее целостности.

Смысл симптома становится нам ясен тогда, когда мы понимаем его включенность в целое (Einordnung), когда мы рассматриваем конкретное душевное движение как часть человека, как завершение предшествующего и начало последующего движений. Отсюда с необходимостью мы приходим к выводу: все, что мы можем наблюдать в душевной жизни человека, есть подготовка к дальнейшему движению.

Можно сформулировать следующую общую рекомендацию: во всех душевных явлениях наличествуют тенденции, и если мы хотим их понять, мы должны стремиться к познанию их цели. Любые характеристики могут иметь различный смысл; у различных людей и при различной направленности они часто несут в себе совершенно различные тенденции. И если мы продолжим двигаться по этому пути, то должны будем признать, что не существует никаких устойчивых характеристик, и следует вести речь об аппарате достижения безопасности как источнике тенденций (tendenziosen Sicherungsapparat). Можно вспомнить, например, людей, которые боятся остаться в закрытой комнате, что позволило бы им преодолеть этот страх. Наблюдая за детьми, испытывающими подобный страх, мы постоянно обнаруживаем, что за этим страхом стоит некая тенденция, так что не приходится говорить о страхе в привычном смысле. Такие дети часто зовут на помощь, ибо это позволяет им прийти в соприкосновение с другими людьми. Удалившись от матери, ребенок начинает кричать от страха, и не хочет идти ни с кем другим. Из всех этих ситуаций вырастает нечто, что позволяет нам лучше и отчетливее представить себе картину целого, чем если бы мы пытались понять изолированный смысл отдельных явлений. Попытаюсь показать это с помощью одного довольно сложного примера.

Если мы теперь снова обратимся к нашей главной теме, то, безусловно, уже не сможем обойтись без этих предпосылок и должны будем констатировать, что все характеристики независимо от того, как мы их называем, всегда несут в себе тенденцию, всегда стремятся приблизиться к некой единой цели. Однако очень скоро при более широком подходе мы столкнемся с тем, что эти характеристики отнюдь не прямолинейны; здесь обнаруживаются примечательные различия, нюансы, которые существенно корректируют наши суждения. Но рассмотрению частностей должно предшествовать познание целостной драмы жизни человека (Lebensspiel ernes Menschen). Мы видим, например, что один прямолинейно движется к своей цели, почти не отклоняясь от своего пути, в то время как другой для того, чтобы приблизиться к ней, предпочитает окольные пути там, где он предчувствует столкновение с трудностями, а третий предпринимает столь длинный обходной маневр, что вообще не достигает желанного конца.

Таким образом, формируется довольно ясная картина ядра личности конкретного человека. Но эти линии поведения далеко не случайны. Мы не будем успокаиваться на том, что один не пасует перед трудными задачами и целеустремленно рвется к желанной цели, а, скажем, третий теряет общую задачу из виду, придумывая себе бесконечные промежуточные финиши; будет справедливым предположить, что такие формы жизни должны иметь свои корни в прошлом, в предыстории и что здесь не может быть никакой случайности, а напротив мы имеем дело с частью жизненного плана, частью, основа которой была заложена с самого начала. Эту картину ложного движения мы снова и снова можем наблюдать также и в других отношениях у тех же людей.