Индиго - [43]

– Поэтому, когда ты детально рассказала о своих кошмарах, я усомнился, что ты не читала книгу, – пригубив из бокала, поясняю я. – Слишком много совпадений.

– Не перебивай. – Качнув головой, Анна со строгим видом указывает взглядом на мою тарелку. – Ешь и слушай.

– Молчу, – сдаюсь, возвращаясь к своему ужину.

– Совпадений действительно много. Начиная с названия рукописи, многолетнего производства Бенсонами синтетических и пищевых красителей, выращивания вайды на плантациях – и заканчивая трагической смертью матери и младшего брата Теи и практически идентичными снами, что видела я и героиня рукописи Мириам.

– Писатели часто заимствуют реальные факты из жизни – своей или окружения – и адаптируют под свой сюжет, – прожевав, вставляю я. – Это придает истории убедительности, а персонажам – живости.

– Возможно, но в рукописи Мириам их слишком много. Это сбивает с толку. Но и различия все же есть. Тея говорит с Индиго. Я – не могла даже кричать. Героиня общается со Зверем, она просит, чтобы дьявольские сущности оставили ее семью в покое. И что делает Индиго? Соглашается. – Анна снова кривит губы. – И не просто соглашается, он оставляет ей оберег, который будет защищать Тею от демонических сил. Как тот выглядит, мы с тобой прекрасно знаем. Остается неясным вопрос: почему оберегом стал египетский крест, а не, например, рунический символ или католическое распятие, но ответа к нему не дается и в финале, что наталкивает на мысль, что автор все-таки планировала продолжение. Согласен?

Анна вопросительно смотрит мне в глаза, я в ответ неопределенно пожимаю плечами.

– Ладно, едем дальше. Что же требует взамен свирепый могущественный и жестокий Зверь Индиго? Не так уж и много, если задуматься. Ей всего лишь нужно продолжать жить в этом доме, слушая голоса, шугаясь каждой тени и не имея возможности покинуть занятую Зверем Индиго территорию. Тея принимает условия, монстры исчезают, и она просыпается в поле, среди желтых цветов, с позолоченным анкхом на шее. И тут вырисовывается еще одно несоответствие с тем, что происходило со мной. Свой анкх я получила не во время ритуала, а гораздо раньше, и не от зловещего Индиго, а от своего дяди Камерона. Подозреваю, что свой Мири тоже получила от Бенсона. О чем это может говорить? На первый взгляд – вывод очевиден. В образ Зверя Индиго Мириам вложила все то, что ненавидела в жестоком, склонном к тирании отце, который ограничивал и контролировал каждый ее вздох и шаг, запрещая любые коммуникации с внешним миром. В какой-то степени Мириам действительно являлась пленницей своего дома, а Камерон Бенсон – монстром, держащим всех своих близких в железном кулаке. Даже спустя годы счастливой и успешной жизни в Нью-Йорке Мири продолжала в глубине души бояться его, считая чуть ли не всемогущим. Все ее внутренние спрятанные в подсознании страхи в конечном итоге вылились на страницах рукописи. Вероятно, успех книги заключен именно в этом – ужас, отчаянье, беспомощность, тьма, поглотившая семью Теи, и ее попытки вырваться из чудовищной ловушки не были вымышленными. Мириам ничего не придумала, она все это пережила сама. Но в эту складную логическую цепочку сопоставлений настоящих событий и их творческой интерпретации никак не вписывается тот факт, что я тоже пережила во сне описанный Теей ритуал. Допустим, Мири первая рассказала о ночных кошмарах, а мое подсознание воспроизвело во сне забытые откровения сестры, но почему это так сильно меня потрясло? Почему даже спустя десятилетие меня накрывает паническим ужасом от одной мысли о возвращении на ферму? Я не любила Камерона Бенсона, он был жестким, грубым и неприятным человеком, но повода его бояться у меня не было. Дядя не мог и не имел права контролировать меня или удерживать против воли. Я находилась в его доме как гостья, а не бесправная рабыня. И еще один момент. Для чего он подарил мне и Мири одинаковые подвески? В книге Тея придает анкху защитные свойства. Выходит, Бенсон хотел защитить нас, но от кого? От себя? Зачем? Какой в этом смысл?

– Ты снова воспринимаешь сюжет книги буквально. – Утратив интерес к еде, я нагло вторгаюсь в поток сознания Аннабель, пока ее окончательно не занесло в дебри. – Пытаешься осмыслить каждую деталь, придать ей значение, но воображение писателя работает не так.

– Я не уверена, что Мириам была хорошим писателем, – произносит Анна и резко замолкает, остановив на мне потемневший взгляд. Я вопросительно приподнимаю бровь:

– Поясни.

– В книге полно белых пятен, но увлеченный любовной историей Теи и Тима читатель этого не замечает. Кстати, она говорила тебе, почему выбрала именно эти имена для героев? – любопытствует Анна.

Я молча протягиваю руку за бокалом, делаю несколько небольших глотков. Пальцы обхватывают стекло чуть сильнее, чем мне бы этого хотелось, но некоторые реакции не поддаются моему контролю.

– Какое это имеет значение? – сухо спрашиваю я.

– Возможно, никакого. – Эни пожимает плечами и задает следующий вопрос: – Она не обсуждала с тобой сюжет своей книги?

– Нет.

– И не читала твои, – припоминает Анна.

– Не читала, – бесстрастно подтверждаю я.