Индиго - [104]

– Я хотел с ней развестись, – говорю глухим безжизненным тоном. – Она нашла бумаги на развод за несколько дней до исчезновения. Об этом никто не знал, кроме нас двоих. Документы тоже пропали.

– Что произошло? – затуманенным взором смотрит на меня Райан.

– У нас умер сын. Синдром внезапной детской смерти. Мы не справились. Я тоже не смог ее спасти, Райан, – признаю с горечью.

– Смерть ребенка невозможно пережить, не потеряв часть самого себя. Большую часть. Мне это известно, как никому другому. Я думаю, что в гибели сына Эни снова обвинила себя и свои проклятые гены.

– Вы читали ее книгу? – хрипло спрашиваю я.

Мужчина отрицательно трясет головой.

– Я только сегодня узнал, что моя дочь стала писателем. – Опустив взгляд на ежедневник Мириам Бенсон, Райан с хлопком закрывает его и делает глубокий вдох. – Мы не виделись много лет, и в этом есть большая часть моей вины. Я боялся, Алан. Боялся напугать ее, оттолкнуть, настроить против себя еще сильнее. Если она жива, а я чувствую, что Эни жива… – Он поднимает голову и задумчиво смотрит на меня. – Скандал, а он неизбежен в случае, если вы озвучите правду, окончательно уничтожит ее.

– Я не собираюсь этого делать, – качнув головой, принимаю опрометчивое, но единственно верное решение. – Я должен ее найти, Райан.

Глава 29

Каждый наш шаг или действие, а иногда просто слово запускали виток событий, которые в какое-то мгновенье вышли из-под контроля, и мы оказались там, где сейчас…

По разные стороны этого мира.

Он пожертвовал собой, чтобы заменить меня в дьявольской тюрьме, тем самым приговорив себя к вечному скитанию среди проклятых стен. Но разве я могу насладиться свободой, зная, что тот, кто спас меня, тот, кому я отдала свое сердце, остался там, откуда еще никто не возвращался живым?

Разве я могу свободно дышать и встречать рассветы, не задаваясь одним и тем же вопросом: «Почему ты просто не отпустил меня?»

М. Флеминг. Индиго

Наши дни

Алан Флеминг

Мы останавливаемся возле придорожного кафе в первом попавшемся на пути городке. Я выхожу из машины, чтобы купить нам кофе, и сразу возвращаюсь. Анна никак не реагирует на мою просьбу сделать хотя бы глоток. Выливаю оба стаканчика на дорогу и несколько мучительных минут смотрю, как Аннабель мелко дрожит на пассажирском сиденье.

Обогрев включен на полную, но холод, что она испытывает, идет изнутри, а не снаружи. Это шок. Ее подсознание сражается за стертую часть личности… и проигрывает. Стадия отрицания еще не пройдена до конца, но мы прошли длинный и выматывающий путь. Она на грани, а я давно уже ее переступил…

Я переступил эту грань пять лет назад, когда мы с Райаном Одли приехали на проклятую ферму, чтобы найти мою жену. Нам повезло, как бы чудовищно это ни звучало.

Лишившись «сакральной жертвы» для своих извращенных кровавых подношений, секта начала распадаться. Усомнившиеся в вере отправились ко вратам вечности, пополнив ряды безымянных могил, а оставшаяся группа отъявленных фанатиков сосредоточилась на том, чтобы вернуть в свои ряды последнюю женщину из рода Бенсонов. Им это почти удалось… Почти. Мы успели вовремя. К нашему изумлению, проникнуть на территорию удалось беспрепятственно. То, что я там увидел, не идет ни в какое сравнение с самыми пугающими и омерзительными сценами из моих книг.

Глубокая ночь, вокруг тьма, и ни одной живой души. Райан предположил, что все последователи секты собрались на ночной молитве. Мы подъехали к дому, заглушили двигатель и вышли. Свет не горел ни в одном окне. От зловещей тишины волосы на затылке вставали дыбом, но я не чувствовал ни капли страха или сомнения.

Мы вошли в дом. Эти ублюдки настолько уверовали в свою неуязвимость, «истинность» и «сверхсилу», что даже не удосужились запереть дверь. Первым я обнаружил Камерона Бенсона. Его огромная туша, облаченная в балахон, без признаков жизни валялась в гостиной прямо под лестницей, а наверху, держась за перила, стояла Аннабель. Вероятно, Бенсон собирался сопроводить ее на ритуал, но что-то явно пошло не по плану. Ублюдок не учел, что девочка давно выросла и вполне способна дать отпор. Ошибка стоила старому сатанисту его никчемной жизни.

Взглянув на отстраненное, искаженное злобой женское лицо, я сразу понял: Мириам больше нет. На меня смотрела безумная незнакомка в белой длинной рубашке, ее глаза горели синим яростным пламенем, губы кривились в бешеном оскале. Она не узнавала ни меня, ни отца – это было очевидно. Я застыл, словно громом пораженный, не в силах принять и осознать увиденное.

Воспользовавшись моим временным ступором, Анна сбежала по ступеням и со свирепым кличем бросилась на меня. Я приложил все силы, чтобы обездвижить ее, не причинив при этом физической боли. Она не могла говорить, только рычала, хрипела и выла, отчаянно и яростно сопротивляясь, а потом резко обмякла, потеряв всякий интерес к происходящему, перестала реагировать на мои слова и действия.

На всякий случай связав ее запястья, я перенес Аннабель в машину и оставил под присмотром отца. Райан рвался в бой вместе со мной, но я понимал, что он будет мне только мешать.

Одли бегло объяснил мне, где искать остальных, и я пошел в сторону часовни. Вошел внутрь и без труда нашел люк в подземный зал, где уже через пару секунд собственными глазами увидел то, что описывала Мириам в своем дневнике. Задымленное, пропахшее специфическими запахами квадратное помещение с бетонными стенами, разрисованными сектантскими картинками и ритуальными знаками. Алтарь со свечами, чашами и прочей сатанинской атрибутикой перед изображением египетского божества со звериной вытянутой мордой и жертвенный продолговатый камень, покрытый шкурой какого-то животного.