Индиана Джонс и Хоровод великанов - [2]

– Джек, ты сегодня просто великолепен! Ты и Луиза, – сказал Инди.

– Спасибо. За последние полгода мы сработались по-настоящему.

– Я буду скучать без вашей музыки.

Шеннон внимательно пригляделся к нему.

– Я не в претензии, что ты хочешь уехать. Жизнь тут стала чересчур суматошной. Все переменилось. – Он подался вперед, чтобы прикурить от стоящей на столе свечи. – Порой оглядишься – а в «Джунглях» ни одного парижанина, сплошные туристы. Что ни ночь, то новые посетители. Завсегдатаи появляются в самую последнюю очередь – если вообще рискуют сюда заглядывать.

– Не забывай, что я в любое время встречу тебя с распростертыми объятьями, – Инди надел свою любимую фетровую шляпу.

– Не исключено, что я решу поймать тебя на слове. С удовольствием снова повидаю Лондон.

* * *

Инди очнулся от грез наяву и встряхнулся, сосредоточившись на окружающей обстановке. Сельские пейзажи сменились закопченными стенами фабрик и чадящими заводскими трубами; еще полчаса, и поезд прибудет на вокзал Виктория. Покинув Париж в начале недели, Джонс пару дней провел в Бретани, изучая местные мегалитические [2] руины. А сегодня утром пересек на пароме пролив и сел на поезд.

Сорвав оберточную бумагу, Инди увидел коробку французских конфет из Парижа.

– Неплохо сработано, Шеннон!

И уж хотел было поднять крышку, чтобы снять пробу, как поезд неожиданно затормозил у полустанка, и на пол с сиденья соскользнула книга. Инди наклонился, чтобы поднять ее. При падении книга распахнулась, открыв взору эпиграф, отпечатанный на первой станице: «Felix qui potuit rerum cognoscere causas».

– Счастлив, кому дано познать внутренний смысл вещей, – вслух произнес Инди и закрыл книгу и тут же рассмеялся про себя: написанный в восемнадцатом столетии фолиант был озаглавлен «Choir Gaur, Великий оррерий древних друидов, в просторечии именуемый Стоунхенджем» [3]. Вот и незачем искать разгадку смысла кошмара – перед тем как уснуть, Инди как раз читал эту книгу. Единственное, что его озадачило – почему плащи были черными? Он был совершенно убежден, что друиды ходили в белом. Но есть ли смысл требовать от снов исторической достоверности?

Поезд снова тронулся. Инди побарабанил пальцами по коробке, приподнял крышку и потянулся за конфетой. Лишь через миг до его сознания дошла неординарность того, что видят глаза и осязают пальцы. Вверх по кисти руки ползло нечто черное, мохнатое и отнюдь не шоколадное. Он вскрикнул, яростно затряс рукой и вытаращился на коробку. Конфет там было раз-два и обчелся, зато все свободные ячейки занимали огромные, с грецкий орех, пауки.

Колени Инди непроизвольно дернулись, наподдав коробку. Та взмыла в воздух, щедро осыпав его конфетами и пауками. Смахнув их с себя, он вскочил и затопал, давя без разбору и пауков, и конфеты. Размахивая руками и ногами, чтобы освободиться от ползавших повсюду жутких тварей, Инди старался не вспоминать, как едва не попробовал одну из них на зуб.

Наконец, осмотрев диван, он сел, но тут же ощутил, что одно насекомое заползло в штанину, а второе забралось за шиворот. Снова вскочив, он лягал воздух, пока паук не выпал, и расплющил его подошвой; потом аккуратно сунул руку за воротник и обмахнул шею.

Увидев упавшую на пол конфету, Инди издал нервный смешок. С облегчением вздохнув, он снова сел и снова ощутил щекотку в районе голени. Закатив штанину, Инди узрел десятки свежевылупившихся паучат, суетившихся на ноге.

– Уф… уф!… – содрогнувшись, залязгал он зубами, смахнул паучат и прихлопнул их свернутой в трубку газетой. Потом осмотрел ногу, чтобы убедиться, что избавился от всех до единого.

Покончив с этим, Инди взялся за коробку. Внимательный осмотр показал, что пауки вовсе не собирались поселиться среди конфет; кто-то намеренно сунул их туда.

– Шеннон? – вслух спросил себя Инди. Пустился бы тот во все тяжкие ради вульгарного розыгрыша, исхода которого даже не увидит? Не исключено, но только никакой это не розыгрыш.

Взглянув на записку, Инди прикинул, не отец ли это все-таки? Нет, никак этого быть не может. Не в его характере. Кроме того, посылка была адресована Инди Джонсу, а отец нипочем бы так его не назвал, и Шеннон прекрасно знал об этом. Если бы он и затеял розыгрыш, то непременно адресовал письмо Генри Джонсу-младшему, как всегда надписывал письма отец. Учась вместе в чикагском колледже, Шеннон и Инди делили комнату, так что тот не раз видел эти письма.

Тут раздался осторожный стук в дверь.

– Да!

Заглянул кондуктор.

– Простите, мне надо проверить ваш билет.

Инди не без опаски сунул руку в карман пальто, пошарил там и протянул вынутый билет кондуктору.

– Вы не возражаете, если я доеду в другом купе? А то здесь пауки.

– Какие пауки?!

Задергав плечами, проводник обвел купе взглядом. Указывая на ползущее вдоль подоконника мохнатое чудище Инди прекрасно понимал ошарашенного железнодорожника. Вернув Инди билет, кондуктор попятился в коридор.

– Сюда, пожалуйста!

Кондуктор подхватил багаж, а Инди быстро собрал книги, в последний момент надумав захватить с собой пустую коробку и обертку – в надежде, что они как-нибудь укажут, откуда исходит так называемый «подарок». Устроившись на новом месте, он поинтересовался у кондуктора, нельзя ли выяснить, откуда пришла посылка.