Индеец с тротуара - [10]

Шрифт
Интервал

Он откликнулся. Подождал немного. Крикнул еще раз. И тут из темноты вынырнуло маленькое каноэ. Раздался голос:

— Чарли Ночной Ветер, ты здесь?

Глава 9

Когда он ступил на дно каноэ, лодка заколебалась и едва не опрокинулась.

— Стань на колени, — шепнула Бетти.

Он опустился на колени, каноэ перестало качаться.

— Здесь стоять нельзя, — сказала девушка и повторила: — Нельзя стоять.

Чарли Ночной Ветер не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь раньше плавал на каноэ, хотя знал — это было, потому что мать рассказывала ему, как в раннем детстве отец одевал его потеплее и брал с собой, отправляясь проверять капканы. «Он снимал шкурки с ондатр, когда вынимал их из капканов, — говорила она. — Вы возвращались, и я находила тебя на носу каноэ в груде ондатровых шкурок».

Теперь каноэ бесшумно скользило по воде, освещенное лишь отражением рассыпанных по небу звезд. Девушка уверенными, сильными, почти бесшумными взмахами весла вела каноэ, и Чарли спрашивал себя, как она умудряется находить дорогу в темноте и куда они плывут.

Он продрог. Ночной воздух обжигал холодом. Опершись о сиденье, Чарли достал сапоги и надел их.

— Сними, — шепнула девушка, — они будут стучать по алюминиевому дну. Я в мокасинах.

— Куда мы едем? — спросил Чарли.

— К плотине. Там нас дожидается Донни Сильный.

Тишину нарушал лишь плеск воды, рассекаемой носом каноэ, да свист врезавшегося в воду остроконечного весла. Остров за островом оставались позади; и потом, словно в глубине его сознания, журчание воды сменилось грохотом. Бетти снова гребла против течения. Над громадой бетонных опор плотины Чарли различил в темноте очертания узких мостков.

Грохот воды заглушал все вокруг. Девушка наклонилась вперед и налегла на весло, стремясь вывести каноэ из течения в тихую заводь. Бетти оставила весло, и каноэ свободно заскользило по воде. Потом Чарли услышал, как Бетти крикнула, подражая сове. Это был робкий крик совенка, знакомый Чарли, — он не раз слышал его в парках Милуоки.

Ответ последовал немедленно. Девушка подняла весло, плавно развернула каноэ и причалила к берегу.

Каноэ уткнулось носом в землю, и она сказала:

— Можешь выходить, только осторожнее.

Чарли оперся о борта и подтянулся к носу каноэ; чья-то сильная рука помогла ему встать и выбраться на берег. Затекшие ноги отказывались повиноваться, и он опустился на землю.

— Теперь можешь надеть сапоги, — сказала Бетти.

В тени деревьев Чарли разглядел Донни Сильного.

— Есть хочешь? — спросил тот, и Чарли кивнул. — Там у костра тебя ждет еда.

Они направились в лес, прошли немного, и Чарли увидел впереди между деревьями отблеск света. Они остановились. Девушка прокричала совой. Осторожный отрывистый ответ прозвучал совсем рядом, прямо перед ними. Они пошли дальше; вскоре тропинка нырнула вниз, и через несколько мгновений они оказались в глубоком каменном гроте, естественном углублении в форме чаши, оставленном ледником. Деревья в гроте не росли.

Они приблизились к основанию чаши. Неясные очертания вокруг костра превратились в фигуры пятерых мужчин. Сидящие у костра подвинулись, освобождая для них место. Девушка опустилась на землю, Чарли сел рядом. Донни протянул ему бумажный пакет и красный термос.

— Вот еда и кофе, — сказал он.

Чарли взял пакет и термос.

— Ешь, — сказала девушка, — нечего откладывать, ешь как следует.

Он достал из пакета кусок оленины, полбуханки хлеба и набросился на еду.

Донни познакомил его с людьми, сидящими вокруг костра. Не считая самого Донни и Бетти, их было пятеро: Фрэнк, Турлен, Джейк, Бэрт и Уилбур. Имена Чарли запомнил, но в колеблющемся свете пламени лиц разглядеть не мог.

— Сначала поговорим о нашем друге, — сказал Донни.

— О чем говорить-то? — сказал один из мужчин.

— А о том, как нам его спрятать.

— Спрятать? — переспросил кто-то. — По-моему, надо, чтобы он уходил.

— Но не можем же мы вышвырнуть его, — сказал Донни.

— Он должен уйти, — повторил другой мужчина, — не помню, чтобы в резервацию сгоняли столько стражников, — все из-за него. Если он останется здесь, сюда перекочует половина властей из Висконсина. Не ровен час, кто-нибудь разнюхает о том, что мы собираемся взрывать плотину.

— Куда же ему идти? — спросила девушка.

— Это его дело, — ответил мужчина.

— Подло говорить так, — огрызнулся Донни.

— Может, и подло, — сказал мужчина. Чарли посмотрел на него. Это был индеец с резкими чертами лица и острым, как орлиный клюв, носом.

— Стыдно слушать тебя, — продолжал Донни, — вот почему индейцы никак не могут договориться между собой, вот почему они не могут объединиться для борьбы за свои общие интересы.

— Донни прав, — перебила девушка.

— И все-таки он должен уйти, — сказал мужчина. — Уйдет он — уйдут власти, и мы сможем готовить дальше взрыв плотины.

Воцарилось молчание. Потом девушка спросила:

— А когда мы взорвем плотину и придется бежать в Милуоки и скрываться там, тебе не понадобится помощь городских индейцев?

Мужчина промолчал.

— Как бы там ни было, — продолжала Бетти, — он из нашего племени, даже если и не живет в резервации. Больше того, он имеет право быть нашим вождем. Не забывайте, что его дед был вождем, которого убили при попытке взорвать туже самую плотину. Чарли Ночной Ветер имеет право стать членом нашего Совета.


Еще от автора Мелвин Ричард Эллис
Индеец с тротуара

В сборник, составленный прогрессивной американской деятельницей М. Мортон, вошли повести современных писателей США — У. Ле Гуин, К. Хантер, М. Эллиса. Все они — о трудном положении подрастающего поколения в Америке, а также о проблемах национальных меньшинств в этой стране. С художественной убедительностью и глубокой симпатией авторы создают образы гордых и смелых людей, готовых во имя справедливости и чести на самопожертвование. Широко показаны в повестях нравы и обычаи народа, борьба за права против произвола властей.


Рекомендуем почитать
Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».