Иная тень - [51]

Спустя миг началась неуправляемая ядерная реакция.

Защита «Рузвельта» обнаружила ракету, когда та приблизилась меньше чем на полмили к борту корабля. Ни искусственный разум крейсера, ни тем более капитан не успели ничего предпринять. «Франклин Рузвельт» сгорел менее чем за полсекунды, а над поверхностью Сциллы на несколько мгновений зажглось маленькое солнце.

Переждав опасность, из недр астероида-луны поднялся, мерцая соплами двигателей, корабль с японскими опознавательными знаками – белым флагом и разбросавшим лучи восходящим солнцем. На броне красовалось название, выведенное иероглифами и латинскими буквами – «Киото».

«Киото» направился в сторону планеты, а если точнее – к ее северному полушарию.

* * *

Звука взрыва никто не услышал. Что вполне естественно – американский корабль находился не менее чем в тысяче, а то и двух тысячах километров над поверхностью Сциллы. Вечерний пейзаж озарился очень яркой вспышкой, а над головами людей в темно-синем небе появилась постепенно угасающая звезда первой величины.

– Что такое? – Казаков, вышедший встречать своих, оторопело посмотрел наверх. Прочие тоже замерли, наблюдая, как медленно тает бело-синее огненное пятно, а вокруг него распространяется голубое мерцающее кольцо ударной волны.

– Или я никогда не видел ядерных испытаний, – задумчиво сообщил Гильгоф, – или кому-то сильно не повезло… Лейтенант, о чем вы говорили с американцами?

– Об условиях почетной сдачи, – быстро сказал Казаков, не опуская взгляда. – Но, кажется, все отменяется. На первый взгляд, грохнула бомба мощностью не меньше сотни килотонн.

– Заколдованное местечко, – подала голос Маша. – Ладно, что будем делать дальше? И вообще, Сергей, пустите нас в машину! Очень уж холодно.

Температура воздуха понизилась до минус шестидесяти. Медлительная Гамма Феникса уползла за горизонт более чем на три четверти, показывая только верхний свой край.

Ельцова и вечно любопытный Веня Гильгоф пропустили вперед военных (ученый передал кому-то из них свой драгоценный контейнер с неизвестным Маше содержимым), потом врачей и постепенно превращающегося в ледяную статую американского полковника, сами остались досматривать, как догорает в небе искусственная звезда.

– Быстро внутрь! – Казаков был без маски, поэтому у него мерзло лицо. – Если «Гурон» нас атакует, то хотя бы умрем в тепле!

Ученый первым поставил ногу на ступеньку, за ним собиралась войти Маша, но…

Мария Ельцова, консультант по вопросам чужой жизни, запомнила эти мгновения до глубокой старости.

В ее поле зрения еще оставались два корабля, стоящие на леднике, а заодно и большая часть неба. Было видно узнаваемое, но слишком искаженное пространством созвездие, на Земле именуемое Южным Крестом. И именно оттуда появились темно-синие с золотым ореолом молнии, ударившие по снежному покрову Сциллы.

– Ложись! – диким голосом заорал Казаков, сгреб Машу и замешкавшегося Гильгофа за вороты комбинезонов, швырнул их на твердый лед, покрытый тонким слоем мерзлого снега. В нескольких сотнях метров от мертвой колонии уже вспухали оранжево-черные облака разрывов – капли плазмы, сброшенные неизвестно кем, уничтожили «Триглава» и сразу за ним – челнок американцев.

Так как «Гурон» находился слишком близко к вездеходу и зданиям базы S-801, воздушная волна от взрыва слегка сдвинула многотонный транспортер и разбила строения, обращенные к равнине. Их просто снесло ветром. Посыпались осколки – металлическая часть обшивки «Гурона» с шипением врезалась в лед не более чем в полутора метрах от головы Маши. Звук взрыва протолкнулся в уши, заставив ее, Казакова и доктора Гильгофа на несколько мгновений оглохнуть. Хлынул горячий дождь – Ельцова какой-то частью сознания уяснила, что огонь испарил поверхность ледника, но капли еще не успели остыть при падении. Это какая же мощь у плазменных пушек, которыми орудовали неизвестные экстремисты, наблюдавшие за своей акцией с безопасной орбиты Сциллы?

– Живы? – Это был голос Казакова. – Я тоже немножко жив. Мать твою, да что здесь происходит?

Интересный был вопрос.

* * *

Черные дымные клубы медленно рассеивались в почти неподвижном воздухе, поднимаясь к расцвеченному пока еще тусклыми вечерними звездами небу. На востоке горел оранжево-пурпурными красками закат. От «Триглава» и американского «Гурона» остались лишь неприятные человеческому глазу остовы. Менее крупный российский катер превратился в груду закопченных обломков, разбросанных в радиусе двухсот метров. «Гурон» еще сохранял форму – можно было различить кабину с выбитыми стеклами и деформированные стабилизаторы в передней части корабля, зато корма модуля вообще перестала существовать, полностью испаренная высокотемпературным разрядом.

Когда вызванный взрывами смерч утихомирился, из вездехода наружу высыпал почти весь уцелевший экипаж.

– Красиво сработано. – Веня Гильгоф, поднявшись на ноги, вытащил из своей сумки сумки ПМК, включил камеру и принялся снимать, заодно комментируя: – Жаль, что не успел заснять основные события. Итак, мы видим, что два космических корабля – один якобы ничейный, другой принадлежащий флоту Соединенных Штатов – полностью уничтожены. Кем – неизвестно. За несколько секунд до описываемого происшествия я и некоторые мои коллеги заметили вспышку от ядерного взрыва, произошедшего в космосе.