Иная сила - [14]

При виде комтура и фон Штраубе он смутился до крайности. Ах, только ли смущение это было? Нет, пожалуй, еще и испуг.

— Граф?.. Брат Штраубе?.. — проговорил он. — Чем обязан?..

— Одним обстоятельством, — строго сказал комтур, — объяснять кое сейчас не время. По праву старшинства желаю знать, куда вы с братом Пьером отлучались только что.

— Но… мой комтур!..

— Извольте ответить, — перебил его граф.

Из соседней комнаты, наспех одетый, появился брат Пьер. Он-то и дал ответ, очевидно слыша начало разговора:

— Мы с братом Жаком ходили купить вина…

— Хотели согреться, очень уж продрогли, — пояснил брат Жак, розовый от смущения. — Однако же, отец мой…

Комтур снова его перебил:

— Мало вам, что с утра были пьяны?

Братья смиренно опустили глаза.

— Но я сейчас тут не затем, — продолжал граф, — чтобы отчитывать вас за пьянство, на то еще будет время. Сейчас хочу спросить о другом: почему вы отправились сами, коли так продрогли, а не отправили в винную лавку прислугу? — И поскольку рыцари, потупя взоры, молчали, поторопил их: – Я жду немедленного ответа, нечего раздумывать над каждым словом!

— Она бы не пошла… — выдавил из себя брат Жак.

— Прислуга? — удивился комтур. — Она что, сиятельная графиня?

— Она бы не пошла, — пояснил брат Пьер, — потому что хозяин лавки все равно бы не отпустил для нас в долг.

— Ясно, — криво усмехнулся Литта. — Должно быть, уже изрядно ему задолжали. Славную, как я погляжу, ведут жизнь в Санкт-Петербурге монахи Ордена!.. Но почему же он вам-то в долг отпустил?

— Это было не в долг, — угрюмо ответил брат Пьер. — Я отдал ему золотую цепь.

— Бог мой, орденскую цепь?! — вырвалось у комтура.

— Но мы бы выкупили ее у него! — поторопился вставить брат Жак.

— Вскорости непременно бы выкупили, — подтвердил брат Пьер.

— Из каких же это интересно денег, если вы, как тут говорят, в долгах что в шелках? — желчно спросил граф.

— Но… — сказал Пьер.

— Но… — сказал Жак.

Комтур топнул ногой:

— Клещами из вас вытаскивать?!

— Но император, мы так поняли, теперь милостив к рыцарям Ордена, — первым нашелся с ответом брат Пьер, — и мы полагали, что дела Ордена скоро поправятся.

— Они уже поправились, — сухо сказал комтур. — Но именно дела Ордена, а не пьяниц, кои числят себя его монахами. И если вы разумели, что я стану сорить деньгами, чтобы мои монахи пьянствовали безо всякого стыда, то вы, Господь тому свидетель, пребываете в сильном заблуждении. Будучи казначеем Ордена, говорю это вам со всею твердостью, чтобы вы не спустили в винной лавке всю одежду в уповании на то, что я стану ее выкупать. — С этими словами он повернулся к фон Штраубе: – Пойдемте из этого гнезда разврата, мой сын. Теперь, когда мы кое-что прояснили, нам с вами есть, пожалуй, о чем поговорить.

Оставив совсем поникших рыцарей, они покинули дом и уселись в ожидавший их экипаж. Литта приказал кучеру ехать на Фонтанку, где обретался отец Иероним, затем обратился к фон Штраубе:

— Ну и что вы на все это скажете, сын мой?

— По-моему, все достаточно подозрительно, — проговорил барон.

Литта чуть заметно улыбнулся.

— И что же именно? То, что братья пьяницы? Этим, я думаю, было бы трудно вас удивить. Однако вы их все-таки подозреваете. Что ж, я слушаю ваши резоны, а сам возьму на себя роль адвоката дьявола – это зачастую весьма помогает выявлению истины. Итак…

— Они вполне имели возможность, — сказал фон Штраубе, — опередить нашу карету (мы ведь ехали не спеша), подстроить мне ловушку, на обратном пути купить вина и со всем этим обернуться до нашего к ним визита.

— Все так, — согласился Литта, — но хочу вас все же предостеречь. Имели возможность – вовсе не означает, что они это в действительности проделали. Хотел бы услышать от вас более веские подозрения.

— А вы обратили внимание на то, как они держались? Они не могли скрыть, что смущены и даже испуганы; надеюсь, вы заметили это.

— Да, сие безусловно, — кивнул граф. — Но причину их смущения можно, поверьте, объяснить и совсем иначе. По праву адвоката дьявола придержу это на финал… Слушаю вас дальше – ведь вы еще что-то наверняка заметили.

— Вино, — сказал фон Штраубе. — Вы обратили внимание, что за вино стояло на столе?

— Не вы одни столь наблюдательны, — улыбнулся комтур. — Да, это была бутыль «Вдовы Клико». И какой же, интересно, вывод вы отсюда сделали?

— Вывод – что они были не искренни. Они сказали, что купили вина, дабы согреться. Но «Вдова Клико» не греет вовсе. А это самое дорогое из французских вин, и приобретать его только ради согревания тела способен лишь глупец. Для этого подходят многократно более дешевые русские напитки.

— Bravo! — воскликнул граф. — Оказывается, вы и в подобных материях разбираетесь, мой Штраубе!.. Нет, нет, я сие не в укор вам говорю, а напротив – воздавая должное вашей наблюдательности. Но простите, что перебил. Я весь внимание, крайне любопытно слушать вас.

— «Вдову Клико», — продолжал фон Штраубе, — сколь мне известно, пьют, празднуя успех. И если они были уверены, что их ловушка оправдала себя и я мертв – то вот вам и повод для празднества. Не думаю, чтобы у них имелись какие-то собственные причины меня убивать, они это могли сделать только по чьему-то указанию, и уж наверняка не бесплатно. Тут можно и цепь заложить в расчете на деньги, которые не замедлятся.