Имя им - легион - [5]

- Удачи тебе!

Но Студент задержал его ладонь в своей:

- Спасибо.

- Ладно, обошлось. И слава Богу!

- Вот, я тут написал... Адрес, телефон. Будешь в Питере - дай знать обязательно.

Алексей даже не стал прятать ухмылку:

- Ну, надеюсь, не скоро увидимся! Лет этак через пяток...

- Конечно, конечно, - спохватился Студент. - Я знаю, я уверен - все будет в порядке. Тебя-то уж точно зачислят!

- Посмотрим. Все, будь здоров.

Отпуска у легионеров, конечно, неплохие, до сорока пяти суток. Но по условиям контракта впервые отправиться на Родину можно только на четвертом году службы...

* * *

На ужин в этот раз давали мясное рагу и какой-то салат.

- Леха, перчику перекинь!

- И пару пива. Холодного.

- Чего? - Не понял Хохол.

- Шучу, - пояснил Алексей и прежде чем приняться за еду щедрой рукой окропил зелень оливковым маслом. Со спиртным-то как раз в лагере была напряженка...

- Товарищ! Клеп?

Обернувшись, Алексей увидел вежливую улыбку Гюнтера, немца лет сорока:

- Хлеба тебе, что ли? Нет проблем.

Несмотря на отличную выправку и фигуру без капли лишнего жира, сосед явно был здесь самым старшим - во всяком случае, возраст его вплотную приближался к предельно допустимому для кандидата в легионеры. О прошлом своем Гюнтер не распространялся, но с охотой употреблял в общении с соотечественниками Алексея русские слова и, даже целые выражения.

- Хохол, передай ему...

- Хлеб, яйки, млеко? Хенде хох, Гитлер капут! - Приятель заржал было без всякой задней мысли, но тут же осекся под взглядом Гюнтера:

- Битте-дритте!

- Данке, - поблагодарил немец.

- Наверное, надо было сказать "мерси", - чтобы сгладить неловкость, Алексей улыбнулся соседу, а потом вновь повернул голову к землякам:

- Привыкайте, ребята! Теперь, говорят, нам будет положено общаться только по-французски. Даже между собой...

Так называемые "комба", то есть те, кто уже прошел отбор и со дня на день ждал выезда на спецподготовку в Кастельнодари, питались в общем зале столовой, но за отдельным столом. Формирование очередной команды как раз подходило к концу, и в этот вечер парней-"комба" набралось даже несколько больше, чем обычно - примерно дюжины полторы. Пестрая публика: десяток соотечественников Алексея и прочих братьев-славян, парень из Прибалтики, который в Легионе тоже считался "русским", азиат по имени, разумеется, Ким и четверо цветных. Еще имелся некий тип непонятной кавказской национальности, а Западную Европу кроме Гюнтера представляли француз и испанец.

Алексей уже наливал себе кофе, когда в столовую ввели группу свеженьких, только что прибывших кандидатов.

- Во! Пополнение... - Хохол поковырял пальцем в зубах и сыто рыгнул.

- Как не стыдно! Ведите себя прилично, месье, - шутливо сдвинул брови Алексей. - Какой пример вы подаете молодежи?

Но приятель отмахнулся, и наметанным взглядом выделив кого-то из толпы наголо бритых, озирающихся по сторонам парней, окликнул его на весь зал:

- Эй, земеля? Откуда?

- Краснодар! - охотно отозвался тот, сверкнув золотой коронкой.

На первый взгляд он ничем не отличался от остальных новичков, одетых в такие же казенные спортивные костюмы, и Алексей в который уже раз отметил способность своих соотечественников распознавать друг друга без слов и документов.

- О, почти сосед...

- Шухер! - выпалил кто-то, но было поздно.

Прямо напротив столика, за которым расположились Хохол и другие "комба", замер в привычной позе надсмотрщика за рабами капрал-шеф Дюпон по прозвищу Дятел. Глаза, как обычно, пустые, руки за спиной, ноги на ширине плеч... Шум в зале утих - настолько, что Алексей услышал даже гудение кондиционера под потолком.

Наконец, капрал-шеф брезгливо и будто нехотя разлепил губы.

- Встань, - перевел кто-то шепотом. - И назовись.

Но Хохол уже понял приказ. Он вытянулся в струнку перед Дюпоном, проорал фамилию и по старой армейской привычке принялся пожирать начальство глазами.

Дятел задал следующий вопрос - как догадался Алексей, его интересовало, знаком ли кандидат с установленными в лагере правилами поведения. Познания приятеля во французском были скудны до неприличия, но даже он уловил в речи Дюпона пару знакомых слов. А потому напрягся из последних сил и выдал:

- Миль пардон, мон капрал... то есть, капрал-шеф.

- Встать. Смирно!

Затем последовал приказ - всем "комба" покинуть помещение и построиться в одну шеренгу.

- С-сука, Дятел...

Под сочувственными и удивленными взглядами нескольких десятков кандидатов в легионеры, их старшие товарищи торопливо пересекли зал и привычно разобрались по росту перед входом в столовую.

Прозвучала команда, после чего "комба" строевым шагом проследовали на пресловутый плац - мимо типографии и неприметного здания, в котором размещалось что-то вроде компьютерного центра Легиона.

- Стой! Вольно...

Перед шеренгой снова с презрительной миной на физиономии появился Дятел. Несмотря на жару, форма у него под мышками была сухой, да и на лице не блестело ни капельки пота.

- Смирно!

Хохлу было приказано сделать два шага вперед и принять упор лежа. Несколько минут капрал-шеф Дюпон подробно обьяснял, в чем заключается провинность будущего легионера и для чего необходимо соблюдать дисциплину, а также славные полуторавековые традиции самой известной в мире войсковой части...