Импорт правосудия - [58]

Я насторожился и подвинул стул поближе к заляпанному кетчупом краю круглого столика.

— Они обратились к одному из врожденно невосприимчивых к одержимости людей и предложили сотрудничать. Он согласился. Это произошло два дня назад, а беседа велась с твоего компьютера…

— С моего рабочего компьютера? — уточнил я.

— Да, — подтвердил Паша.

— Узнав об этом разговоре, я сразу же вспомнил фразу из твоего отчета о том, что у Бездны на Красавчика что-то вроде аллергии…

— Понятно, — ответил я. — Все сходится. Только зачем нам оружие и оборудование? Мы можем просто приехать в агентство и вызвать Красавчика «на ковер». Я не думаю, что он будет что-то от нас скрывать.

— Видишь ли, Эрик, у меня есть основания подозревать Красавчика в том, что он ведет опасную игру… Даже больше — я почти уверен, что Реальные Храмы — это его изобретение. Полгода назад они служили только сдерживающим фактором, но потом трансформировались в оружие. Теперь он в одиночку хочет справиться с новым трюком Бездны, чтобы избежать скандала и Храмы сохранить. Однако в связи с тем, что его изобретение опасно, мы больше не можем оставаться в стороне. Только не подумай, что мы сочувствуем Бездне! — скорбно потупясь, выдал Паша и замолчал.

Я ошарашенно посмотрел сначала на своего приятеля, потом на поджавшую губки Ольгу и от души расхохотался.

— Чего ты ржешь? — обиженно спросил Павел.

— Наш любимый Красавчик настолько выбивается за рамки понятия «норма», что его можно принять за эталон паранормальности одного отдельно взятого человека!

— Бездна в той или иной степени действует на всех людей, — поддержала Павла его напарница. — Так же, как и на атлантов или оборотней… Странное исключение почему-то составил только ваш друг. Значит, он либо ходячий Храм, либо пришелец из космоса, либо совершенно новый вариант человека. В последнем случае его следует воспринимать с максимальной осторожностью, поскольку неизвестно, на что еще он способен.

Видимо, это была самая длинная речь в ее жизни. Закончив, Ольга снова замерла, будто решила подзарядить батарейки. От восковой статуи в тот момент ее отличали только живые глаза. Пришелец из космоса! На себя бы лучше посмотрела, девушка из «органов»! Я, конечно, не стал высказывать свое мнение о собеседнице вслух, но взглянул в ее рыбьи глаза довольно выразительно.

— Я примерно знаю, на что он способен, — ответил я. — Он лучший из всех известных мне бойцов и практиков оперативной работы. В то же время он абсолютно никудышный интриган и теоретик. Прекрасно зная свои слабые стороны, Красавчик никогда не пойдет на участие в заговоре, а тем более — на его организацию.

— Но его невосприимчивость к вселению Существ из Бездны, — упрямо возразил Паша. — Как ты объяснишь этот факт?

— Ты сказал, что имеешь основания подозревать его в создании Храмов, — перебил его я.

— Что это за основания?

— В сетевых беседах Рыцарей постоянно упоминается некий Абсолютный Воин. Человек, невидимый для Бездны, лучший боец своего поколения, в руках которого находится оружие возмездия. Такой акцент может делаться храмовниками, только если Воин действительно существует и представляет для Бездны реальную опасность. Она таким образом побуждает своих невольных подручных искать этого субъекта. Наверняка, когда они его найдут, в игру, на удивление обманутым храмовникам, вступят одержимые и постараются Воина устранить…

— Это может быть кто угодно, — ответил я на его рассуждения. — Почему ты решил, что это Красавчик?

— Потому что в последних сообщениях их местный координатор доложил о поимке и изгнании Воином Апостола Северных территорий. Северные территории — это здесь. И потом, храмовники обратились именно к нему, а значит, имели для этого основания…

— Очень интересно, — я задумался. — Но кроме Красавчика, в операции участвовали я, мой стажер, брат Евгений, наконец. Ты рассматривал наши кандидатуры?

— Кроме монаха, никто не подходит, — Паша покачал головой.

— Вы с Кузьменко были в контакте с Бездной, значит, она вас видит. Что касается брата Евгения, то, будучи после смерти Томаса фактическим главой своего Ордена, он не мог возглавлять принципиально отличное по духу движение. Черные Монахи набирают в свое братство только фанатиков, для которых предательство просто немыслимо.

— Я бы не стал утверждать это так категорично, — возразил я.

— Их архивариус был двойным агентом и благополучно работал как на Братство, так и на Бездну.

— Историк не принадлежал Братству. Он был лишь посвящен в некоторые дела ровно настолько, чтобы дать их борьбе хотя бы видимость объективной оценки. От него требовалось что-то вроде мнения независимого эксперта или журналиста, — ответил Паша. — Видимо, с Бездной он договорился о том же. Его нельзя за это осуждать. Такого подхода требовала его научная методика.

— Ладно, о теологе поговорим позже, — согласился я. — Однако сбрасывать со счетов Евгения не следует.

— У него есть доступ к твоему компьютеру? — спросил Павел, и я не нашел, что ответить.

Все складывалось именно так, как говорил старшина, и представить аргументы в защиту Красавчика с каждой минутой становилось все труднее. Не скажу, что Паша убедил меня окончательно, однако спорить с ним я больше не хотел, по крайней мере до тех пор, пока у нас не появятся новые улики.