Имперский цикл - [17]

Кай сидит на холме в сенатском саду, отдыхает и наблюдает закат. Вокруг него собираются монстры. Не нападают.

Что-то скребётся у входа, скрежет зубов и когтей. Бункер выдерживает, потом пол начинает потеть кровью. Где-то трещина.

Кай идёт к ним. Недостаточно быстро.

Кровь во что-то коагулирует.

Они прячутся в тёмном глухом туннеле, пока остальных людей в бункере едят заживо. Малыш Ян спит, он спокойный, как солнышко, но Джессика всё никак не уймётся. Крики за дверью в бункер стихают, их вот-вот услышат, и Майя зажимает ротик дочки. Слишком плотно.

Джессика засыпает.

Что-то происходит у двери.

Беги, говорит ей Джон и уходит туда с бластером в руке.

Туннель кончается тупиком, и бежать в нём некуда.

Кай движется к ним сквозь камни, через тело города-планеты. Ордынцы его тормозят, их горящие души, цепляются мириадами пастей, рук, языков огня, бесконечным безумным воплем.

Выстрелы.

Тишина.

Майя сидит у последней стены, обнимая живого сына и мёртвую дочь, и видит, что Джон идёт к ним. Его лицо почему-то фосфоресцирует. Оно слишком низко, качается слишком странно. Она опускает Джессику на пол и поднимает бластер.

Щупальца хватают её за ноги, и она видит то, что осталось от мужа.

Майя стреляет.

Когда всё кончено и последний луч гаснет, Кай в безграничной тьме поднимает руку.

Они сидят у примуса пять лет назад, на повстанческой базе в холодных песках, и Кай, юный, светлый Кай указывает ей в ночь, говорит: смотри. Он поводит пальцем, и Мэй Сиюань видит крохотный взрыв, игрушечную сверхновую в темноте, далеко в пустыне. Вот что будет, говорит он, если совместить песчинку с песчинкой.

Новый Кай, солнце тьмы, опускает руку, опять совмещая песчинки. Центры масс двух галактик падают друг в друга, и миллиарды лет, световых и прочих, умаляются до мгновенья и точки. Звезда к звезде. Агерран и Млечный путь горят одной бесконечной новой.

Что-то голодное тянется к Мэй во тьме. Что-то злое.

Папа!..

Папа, помоги, мне страшно.

...

...

Она открывает глаза, но что-то мешает видеть, какие-то воды.

Слёзы.

...

- Всё-таки вы не совсем злые силы, - сказал Ариан Торн. - Его последний акт в твоей грезе - спасение остальных галактик. Выжечь орду. Хоть что-то. Верю, так бы и было.

Кай всегда был прекрасным, правильным парнем, - хотела ответить Мэй, - он настоящий рыцарь без упрёка. И не смогла, сил не было. Голова её лежала на коленях Торна, они были на полу. Видимо, я упала.

Дети.

Она рванулась, как птица в сетке. Но ноги её не держали, подламывались и требовали покоя. Она действительно устала за день, за год, за войну. За жизнь. Как старуха.

Ариан подхватил её снова, не дал упасть и прижал к себе. Жёсткий, сильный. Она попыталась вырваться, встать и идти.

- Шшш, - прошептал он. - Твои дети в полном порядке, мы их охраняем. Вот, - он вытащил комм из кармана кителя. - Спят, смотри, - он перенёс изображение на большой экран и силой повернул её туда, заставил видеть.

Близнецы спали в колыбельке, повернувшись друг к другу и протянув ручки, как в зеркале. Ян был смешной, серьёзный. И Джессика. Джессика дышит, так хорошо.

Мэй думала, что расплачется, но не вышло. Все тонкие нервы истратились за войну, наверное. Ишь, утешает тебя сидит, ещё один благородный, сказала Майя Оками, я бы его уже трахала, если б было наоборот.

Заткнись, сука похотливая, ответила себе Мэй, я замужем и я это не испорчу.

На твоём месте я бы засунула ценности и идеалы куда подальше, - Майя или какой-то другой голос, голос беспощадной критики рассудка. Ты ради них достаточно навертела. Республика побеждает варваров, да? Та республика, что ты вымечтала в кругу друзей, с децентрализацией, демократизацией - и демилитаризацией, самое главное? _Эту_ орду она победила бы, полагаешь?

- Враг на самом деле ужасен, - спокойно сказал Ариан Торн. - Однако ресурсов империи хватит для обороны - при должном уровне организации и дисциплины. Я этот уровень обеспечу, Мэй, мы, вероятно, одержим победу. Высокой ценой. Я её надеюсь понизить за предстоящие перед вторжением годы. Для этого мне нужна ваша помощь. Твой брат - очень важный фактор, он оказался разумен. Методом проб и ошибок, но всё же. Он будет работать на выживание человечества, а не против. А ты?

Я бы на твоём месте делала, что он скажет, сестрица. Майя. Благодаря ему нас с тобой не съедят, не говоря уж о наших родных личинках. Так что, прикажет домохозяйкой стать - притворись, будто счастлива у плиты, окружающим легче будет. И вообще, пусти-ка меня за руль, ты совсем раскисла.

Но Джон, возразила Мэй.

Джон ночует в борделе. Дай нам наконец поразвлечься.

Её внутренние разговоры с самой собой - с Майей - давно уже не звучали так реально. Будто и правда два голоса, не один. Это могло бы испугать, но существовали страхи поважнее. Особенно теперь. Мэй вздохнула. Она подумает об этом завтра, ведь утро вечера мудренее.

...

Майя Оками повернулась, расстегнула воротник адмиральского кителя и поцеловала Торна в шею, во впадинку над ключицами. Он тихо ахнул и застыл, явно боясь её спугнуть.

- Вы не нарушите договор, адмирал, - сказала она, вдыхая запах его кожи и расстёгивая китель, пуговицу за пуговицей. - Никого из нас не казните. И Джона прежде всего, оставьте его в покое. Он мой первый муж. Будет два.