Имперская реликвия - [67]

Облегчение и радость наполнили душу Майджстраля. Он старательно скрыл любые признаки этих чувств.

— Ну… — протянул он.

— Империалисты, конечно, считают императорское семейство само по себе выражением некоего идеала, каково бы ни было по этому поводу мнение по другую сторону политической границы.

— Роман, — перебил Майджстраль. — Но это будет значить, что мы обманем наших клиентов.

— Именно так, сэр.

— Это будет означать, что мы обманем Грегора. Человек с таким прошлым не поймет нашего поощрения Имперского Идеала.

Роман на мгновение задумался.

— Это будет непросто, сэр.

Майджстраль поднес к губам салфетку.

— Вот почему составить план нам нужно немедленно Пока Грегора нет дома.

— Триста.

— Четыреста пятьдесят.

— Семьсот.

— Тысяча.

— Вот не ожидал, что ты явишься засветло, юноша. Опасно будет, если тебя тут увидят.

— Я принял меры предосторожности. Мой босс послал меня с предложением к вам, генерал.

— Да? Это интересно.

— Мистер Майджстраль в этом деле не лишен пристрастий, сэр. Он бы предпочел, чтобы выиграла одна сторона — человеческая.

Глазки генерала загорелись.

— Вот как? Выкладывай.

— С превеликим.

— Пятнадцать сотен.

— Как-как он их хочет получить?

— Наличными, капитан.

— Наличными? Не чеком? — Пауза. — На всей планете не найдется столько наличных.

— Найдется, не сомневаюсь. Неучтенные деньги всегда есть даже в самом что ни на есть диктаторском государстве.

— Мистеры Романы. Радости какие.

— Вы слишком добры, мой господин.

— Угощайте бренди.

— Ваш покорный слуга.

— Сюрпризован видеть вы. После угрожания думал вы дома сидение будете.

— Мистер Майджстраль послал меня с предложением. Он в этом деле не лишен пристрастий. Он питает сентиментальные чувства к Империи и желает ей долгой жизни и всяческих успехов.

— Очень интересный. Говорить много и продолжение.

— Минутку, юноша.

— Сэр?

— Как-то все сложнее выходит, чем надо. А как это я узнаю, что вы не станете подменять пробирку?

— Криоконтейнер все время будет на виду. Вы будете его видеть, и мистер Майджстраль не станет к нему прикасаться. Если мы подменим, вы это увидите.

— Но вы, мистеры Романы, меня извиняйте. Какие мы можем уверенные быть про Имперские семена?

— Имперский генетический материал весь зарегистрирован, мой господин. Безусловно, перед передачей Артефакта можно провести сравнение.

— Грегор?

— Да, босс.

— Ночью мне придется отлучиться. Прошу тебя, не говори Роману о том, что меня не будет.

Ухмылка.

— Четко, босс. Как скажете.

— Двадцать одна сотня.

— Роман?

— Сэр?

— Ночью меня некоторое время не будет. Думаю, ты догадываешься почему.

Пауза.

— Да, сэр. Вам понадобится моя помощь?

— Думаю, у городского хранилища спермы самая примитивная система сигнализации.

— Как скажете, сэр.

— Пожалуйста, не говори Грегору, что происходит что-то необычное.

— Безусловно, сэр.

— Две тысячи восемьсот пятьдесят.

Имперский Артефакт поблескивал на письменном столе Майджстраля. Он только что вернулся из рейда в городское хранилище спермы и даже не успел снять костюм-невидимку. Волосы его были собраны в пучок на макушке. На нем были очки-микроскопы и перчатки-детекторы потока энергии. В доме было тихо — только робот (последний) бренчал в дальнем холле.

На столе перед Майджстралем было разложено оборудование для хранения и сохранения хозалихской спермы. Саму сперму он не крал. Он должен был пользоваться только драгоценным образчиком Императорского семени с картированными пенджалийскими генами, иначе вся операция провалилась бы.

Дрейк внимательно осмотрел конструкцию замка на футляре. Кровь в висках бешено стучала.

Он задумался о собственном плане, и какая-то часть его сознания содрогнулась. Сам себе создавал лишнюю опасность. Все усложнял — неизвестно зачем.

Майджстраль мало-помалу успокаивался, перебирая в уме варианты. Инструменты ловко мелькали в его руках.

Послышался щелчок. Часть крышки повернулась и отъехала в сторону. Фигурки на барельефах покрылись тонким слоем инея, когда в воздухе распространился морозный пар.

Артефакт был открыт. Он был во власти Майджстраля.

12

Купаясь в собственных снах, метановые существа, обитавшие в городском зоопарке Пеленга, жили-поживали своей замедленной жизнью, скользя по замороженному аммиачному морю. Хотя они определенно обладали речью и какими-то зачатками разума, смотрители зоопарка не могли решить, стоит ли относиться к ним, как к высокоразвитым существам. Изолированные от внешней среды, которая испарила бы их в одно мгновение, метановые создания заторможенно передвигались в родном аммиачном море, поглощая и питательные вещества, и друг-дружку, выделяя экскременты и отпрысков. Их восприятие ограничивалось слухом и осязанием, и они были счастливы в заточении, ограждены от пугающего контакта с забавными существами, бродившими снаружи.

Те же, кто глазел на них через мониторы, были бы несказанно удивлены, если бы узнали, что метановые создания не воспринимают их как нечто реальное. Странные звуковые колебания, доносившиеся до них через динамики, метаниты воспринимали как форму слуховой галлюцинации, невольный продукт их собственных зыбких фантазий. Большую часть своей истории метаниты занимались созданием бесконечно длинного драматического произведения — возвышенной, сложной мозаики, абстрактной, как опера, напряженной, как роман, напичканной богами и демонами, юмором и философией, чудесами и странностями. При этом драматическая мозаика по ходу действия комментировалась и критиковалась. Бесконечное произведение вело как бы свою собственную жизнь; сюжет его выделывал совершенно непредвиденные повороты за счет, казалось бы, простейших драматургических средств. Новые взгляды на сущность персонажей расцветали с удивительной последовательностью, пускай даже эти персонажи были так стары, что по возрасту превосходили тех существ, которые их придумали.