Имперская реликвия - [42]

Наступила сиеста, и игроки ушли. Куусинен задремал. Проснувшись, он зевнул, потянулся и снова осмотрел окна через бинокль. Ничего интересного. Пааво взял корзинку для пикника, купленную в ресторане, поел холодного лососевого салата и выпил бутылку ринка. «Может быть, — подумал он, — стоит позвонить Майджстралю и сказать ему, где держат в плену Амалию Йенсен — сообщить анонимно». Но этот звонок он решил отложить до утра.

Зажглись звезды. В листве сверчкового дерева зашумел ветер. Куусинен поежился и натянул плащ. В тот миг, когда ненадолго утих ветер, он услышал где-то в небе тихий звук флайера. Куусинен направил бинокль в небо и увидел силуэт, который невозможно было спутать с другим — силуэт «Густафсона SC—700» на фоне Млечного Пути. Он улыбнулся. У Дрейка Майджстраля как раз был флайер системы «Густафсон».

Флайер приземлился примерно в миле от Куусинена, на дальнем склоне лесистого хребта, откуда открывался вид на фасад дома. Оттуда, где находился Куусинен, «Густафсон» виден не был, однако это его не волновало. Он сходил к своему флайеру, достал несколько тонизирующих драже и разжевал их, намереваясь не спать. Что-то должно было произойти, и Куусинен не сомневался — уж если Майджстраль что-то предпримет, то он, Куусинен, это так или иначе заметит.

Еще один флайер проурчал у него над головой. Куусинен снова посмотрел в бинокль и обнаружил, что и этот флайер тоже «Густафсон SC». Флайер летел так низко, что Куусинен мог различить в нем двоих людей. Пааво помахал им рукой. Флайер сделал круг и приземлился рядом с первым. Через несколько минут оба флайера взлетели и быстро исчезли за горизонтом.

Куусинен нахмурился. Поведение Майджстраля — если это был Майджстраль — показалось ему странным. Но потом он решил, что скорее всего оба флайера были отосланы куда-то автопилотом на тот случай, если кто-то заметит их приземление.

Тонизирующие драже приободрили Куусинена. Он улыбнулся. Предстояло нечто веселенькое.

— Эй, знаешь, кто получится, если скрестить рейнджровер с забойщиком? Ребенок, который какает лиловыми какашками.

Амалия Йенсен залилась смехом. Она задрала скованные кандалами ноги и, хохоча, колотила ими по кровати. Тви усмехалась. Не такая плохая оказалась мысль — оставить Амалию надежно закованной после сиесты и тайком сгонять вниз за бутылочкой вина. Чтобы ее не заметили, сержанту пришлось спускаться по винтовой лестнице, ведущей в библиотеку в восточной части дома, но разве это так трудно сделать опытной воровке? Она еще удобнее устроилась в уютнейшем кресле.

— Мой дед один сезон работал забойщиком, — сообщила Амалия. — Он чего только не рассказывал. Это еще до Мятежа было. На Кхорне он командовал крейсером, но с адмиралом Шолдером не встречался до самого конца войны. — Она вздохнула. — А отец мой тоже служил во флоте. Когда мне стукнуло двенадцать, мы уже шестнадцать баз успели поменять. А потом отец погиб при аварии на корабле «Сорвиголова» и мать перебралась сюда. Мы жили с дедом, пока он не умер.

— У меня было похожее детство, — призналась Тви. — Но мои родители в армии не служили. — Она решила, что ничего такого страшного в ее откровении не было. Гражданских чиновников в Империи миллионы.

— Почти везде бывало неплохо. Границы не так далеко от Земли, поэтому базы большей частью располагаются или на планетах, которые уже давно заселены, или неподалеку от таких планет. Не то чтобы папа служил в каких-нибудь там пионерских корпусах или что-то в этом роде.

— Но все равно военные поселения. Могу себе представить.

— Да, там, скажем так, царила дисциплина. Но это было терпимо. Вот что мне не нравилось, так это то, что мой отец так надолго исчезал.

— Но сама ты во флот не пошла.

Амалия Йенсен пожала плечами. Лицо ее стало равнодушным.

— У меня легкая форма эпилепсии. Лекарства мне помогают, но все равно я не прошла комиссию. Лечение стоило больших денег, а флотские предпочли тратить деньги на чье-нибудь еще обучение.

— Прости, — пробормотала Тви. Она не знала, что такое эпилепсия. Наверное, что-нибудь, чем болеют только люди.

— Я могла пойти в Планетарную Службу. Но для меня вопрос стоял так: или флот, или ничего.

Оба желудка Тви напомнили ей о том, что она голодна. Она глянула на часы и обнаружила, что Котвинн вот-вот явится с ужином. Лучше прикончить бутылку.

— Еще вина? — спросила она.

— Спасибо. И в итоге я занялась политикой. Мне показалось, что лучшего занятия не найдешь. Помимо военной службы, конечно.

Тви сковала руки и ноги Амалии, налила вина, отошла от кровати и снова уселась в кресло. Амалия продолжала говорить.

— Ты думаешь, отец бы одобрил твой выбор? — спросила Тви.

— Думаю, да, — ответила Амалия. — И он, и мой дед всегда придерживались прочеловеческих взглядов.

Тви задумчиво потягивала вино.

— А я собой совсем недовольна, — сказала она. — Детство у меня было — сплошные скандалы. Но вот что интересно. Если бы мой отец помер, когда мне было двенадцать, напялила бы я имперскую форму и стала бы стараться, чтобы стать лучшей из всех вояк на пятидесяти планетах?

Амалия Йенсен вроде бы глубоко задумалась. Послышался стук в дверь, от которого обе вздрогнули, а потом — голос Котвинна: