Империя Вечности - [9]

— Нет, ничего такого, — ответил Ринд.

Но он солгал. Уже давно ему достаточно было случайно проглоченной крошки, першения в горле и даже просто громкого смеха, чтобы на носовом платке появились пятнышки крови.

— А среди ваших родных не встречалось похожих случаев? Может быть, болезни горла или просто телесное истощение?

— Да нет, ничего особенного.

Однако и это была неправда. Семеро из младших детей в их семье умерли в самом нежном возрасте, а единственного выжившего брата недавно унесла чахотка; Алекс был последней надеждой отца.

— У вас не бывает одышки? Хрипов?

— Только во время крутых подъемов.

— Так вот, больше никаких крутых подъемов. И вообще никакого лишнего напряжения. Можно спросить, чем вы обычно занимаетесь, когда не копаетесь в грязи?

— Я студент Эдинбургского университета, готовлюсь к адвокатуре.

Доктор прищелкнул языком.

— Понятно. Продуваемые сквозняками учебные аудитории, грязные адвокатские конторы… Может, есть что-нибудь еще?

— Что-нибудь еще?

— Давайте начистоту. По-моему, вы способны принять правду как мужчина. В лучшем случае у вас нет рака, хотя это еще нужно проверить. Но качественный состав крови, которую вы сегодня исторгли, заставляет предполагать, самое меньшее, запущенное кровохарканье, и здесь заключается настоящая проблема. Если жидкость заполнит легкие во время сна, вы задохнетесь, даже не успев осознать, что происходит. Представьте себе: вы опускаете голову на подушку и вдруг… — Доктор щелкнул пальцами. — Оказываетесь прямо на небесах.

Ринд уже примирился со Всемогущим, поэтому просто кивнул.

— Что касается лекарств, тут я практически ничего не могу посоветовать. Лучшее лечение — постельный режим, усиленное питание, свежий воздух и постоянный присмотр. Между прочим, вы ведь не склонны сильно возбуждаться?

Шотландец покачал головой.

— Иными словами, ничто не заставит вашу кровь кипеть в жилах?

— Ничто.

Ринд засмотрелся на резвых ласточек за окном.

— Если понадобится, кто-нибудь из родных сумеет обеспечить вам достойный уход?

Глядя на птиц, молодой человек вспоминал пронизывающий ветер, грохочущие ставни на окнах, треск огня в очаге, долгие прогулки в горах…

— Юноша? — Доктор прищурился. — Я спросил, сумеет ли кто-нибудь из родных о вас позаботиться?

— Мой отец, — спохватился Ринд. — Ну конечно же, он присмотрит.

Он говорил убежденно, с уверенной улыбкой. А в голове между тем крутилось одно и то же: «Отец ничего не должен знать. Отец ничего не должен знать».

Закрытый экипаж с задернутыми шторами мчал по Трафальгарской площади. На взгляд Ринда, мистер Гамильтон еще никогда так не походил на владельца похоронного бюро, как сейчас. Отглаженный фрак цвета воронова крыла, цветок на сияющем лацкане, подозрительно напоминающий лаванду. Мало того, Гамильтон неизменно посматривал на шотландца как на новоиспеченного покойника, а как-то раз дошел до того, что принялся отряхивать его плечи и брезгливо поправлять воротник его черной суконной куртки.

— Надеюсь, теперь я выгляжу представительно? — осведомился Ринд.

— Более или менее. — Гамильтон откинулся на мягкую спинку сиденья. — А я, в свою очередь, надеюсь, что вы никому не проговорились о нынешней маленькой экспедиции.

— Даже если бы захотел, кому бы я мог проболтаться?

— Но вы не обмолвились ни намеком? Ни одной живой душе?

— Никому ни слова.

Гамильтон сжал резную шакалью голову, которая украшала его трость.

— В таком случае прошу вас и впредь не распространяться о подобных вещах. Не следует разглашать подробности предстоящей встречи. Даже ваш любимый отец не должен ничего знать.

Ринд покорно кивнул — и сам удивился, с какой это стати он сделался столь почтительным. Неужто все дело в едва обретенных привилегиях, касающихся музея?

— Скажите-ка, молодой человек, вы — патриот?

— Я шотландец.

— Потрудитесь растолковать разницу.

Ринд почувствовал, что не расположен к объяснениям.

— Ну… конечно же, патриот.

— Значит, вы не рассчитываете на финансовую выгоду?

— Говорю же вам… я шотландец.

Однако мистеру Гамильтону, казалось, было не до шуток.

— По-моему, во время нашей беседы в музее вы упоминали, что не ждете никакой платы?

— Нет, не жду. Это правда. Полагаю, я по природе слишком осторожен; не верю, что из мелкого колодца можно начерпать воды на целую деревню.

Собеседник хмыкнул.

— Как бы то ни было, я, разумеется, не имею права обещать золотые горы, но все же могу предположить, что вы получите за свои труды сполна. А в будущем вас ожидает еще более солидное вознаграждение. Если вы, конечно, понимаете, о чем речь.

Но Ринд понимал очень мало. Это была уже третья таинственная экспедиция с мистером Гамильтоном менее чем за неделю; между тем загадок и странностей не убавлялось.

В первый раз, после роскошного завтрака в великолепных покоях почтенного джентльмена, Ринд и Гамильтон отправились прогуляться по городу. Гамильтон поминутно указывал на здания, знакомые ему по службе в министерстве иностранных дел, — кабинеты, в которых доводилось работать под покровом полной секретности; дома, где плелись хитроумные интриги; резиденции, за которыми он следил «в интересах национальной безопасности». Оживившись от воспоминаний о прошлом и так разогнавшись по улице (в его-то годы), что юный шотландец не удивился бы, заметив над его цилиндром клубы белого дыма, Гамильтон подозрительно долго расписывал своему спутнику, какое это счастье — служить столь высокой цели.