Империя тишины - [6]

Я хотел быть одним из них, таким как Симеон Красный. Хотел получить ответы на свои вопросы и доступ ко всевозможным секретам, поэтому и попросил Гибсона обучить меня языку сьельсинов. Звездам нет числа, но я был уверен, что этот старик может назвать каждую из них по имени. Я чувствовал, что если пойду вслед за ним по пути схоласта, то узнаю все тайны, скрытые за этими звездами, побываю там, куда не дотянутся даже руки моего отца.

Из-за слабого слуха Гибсон не заметил моего прихода и вздрогнул, когда я кашлянул за его плечом.

– Адриан! Кости Земли, и давно ты здесь, приятель?

Памятуя о том, что стою перед своим наставником, я исполнил полупоклон, который мне когда-то показал учитель танцев.

– Всего одно мгновение, мессир. Вы хотели меня видеть?

– Что? Ах да, да…

Гибсон перевел взгляд на дверь, убедился, что она закрылась после моего появления, и уткнулся подбородком себе в грудь. Я знал, что это за жест: глубоко въевшаяся в сознание паранойя дворцового долгожителя, импульсивное желание проверить, нет ли поблизости камер-дронов и жучков. Им нечего было делать в клуатре схоластов, но никто не мог быть полностью в этом уверен. Уединение и тайна личной жизни – вот истинное богатство нобилей. Как редко это удается осуществить и как высоко ценится! Гибсон покосился на фиксатор дверной ручки и перешел со стандартного галактического на лотрианский язык, которого, как ему было известно, не понимал ни один слуга в замке.

– Об этом нельзя говорить. Таков приказ. Запрещено, понятно?

Эти слова заинтриговали меня, и я присел на низкий табурет, убрав с него стопку книг.

– Здесь беспорядок, – сказал я, подстраиваясь под лотрианский наставника.

– Нет прямой связи между беспорядком на рабочем месте и беспорядком в голове.

Схоласт отбросил со лба непослушные седые волосы, но пряди снова упали на лицо.

– Разве чистоплотность не сродни праведности? – спросил я, изо всех сил пытаясь справиться со странностями чужого языка.

Лотрианский не имел личных местоимений и вообще не распознавал отдельные личности. Я слышал, что у этого народа нет даже имен.

– Дерзить изволите? – фыркнул старик и, тихо кашлянув, почесал бакенбарды. – Хорошо, хватит об этом. Есть неожиданная новость. Получена вчера ночью и еще не объявлена.

Он глубоко втянул воздух и продолжил сдержанным тоном:

– Делегация консорциума «Вонг-Хоппер» будет здесь не позднее чем через неделю.

– Через неделю?

Я был так потрясен, что на мгновение забыл о лотрианском и сказал:

– Почему я ничего об этом не слышал?

Схоласт строго посмотрел на меня поверх крючковатого носа и ответил на лотрианском:

– КТ-волна пришла несколько месяцев назад. Консорциум отменил все обычные торговые рейсы ради этого перелета.

То, что он сказал дальше, не было никак подготовлено, не было смягчено:

– Цай-Шэнь атакована. Уничтожена сьельсинами.

– Что? – вырвалось у меня на галстани, но я опомнился и повторил на лотрианском: – Iuge?

Гибсон просто разглядывал меня, словно я был амебой в магической чашке Петри.

– Флот консорциума получил сообщение с Цай-Шэнь незадолго до того, как планета погибла.

Не правда ли, странно, насколько бесстрастно и отстраненно воспринимаем мы величайшие катастрофы в истории – как далекий гром. Описание одной-единственной смерти древнего короля становится трагедией, а геноцид можно понять только с помощью статистики. Я никогда не покидал свой родной Делос, никогда не видел Цай-Шэнь. Для меня это было всего лишь название. В словах Гибсона содержался груз миллионов смертей, но ни одна из них не легла на мои плечи. Возможно, вы решите, что я чудовище, но мои молитвы и мои действия не могли воскресить этих людей или погасить пламя, поглотившее их планету. Точно так же, как не могли исцелить мужчин и женщин, искалеченных Капеллой. Какой бы силой я ни обладал как сын своего отца, она простиралась лишь настолько, насколько мне было позволено. Я встретил новость без траурных речей, и первоначальный шок сменился безучастным принятием факта.

В глубине моей души проснулось что-то холодное и расчетливое, и я сказал:

– Они прилетят за новыми запасами урана.

Заговорил совсем как отец.

Призрачная улыбка на лице схоласта подтвердила мою правоту еще до того, как он сам это признал.

– Очень хорошо!

– Ну а что еще это может значить?

Гибсон шумно заерзал в кресле, кряхтя и словно бы жалуясь на жизнь.

– С уничтожением Цай-Шэнь дом Марло становится крупнейшим лицензированным поставщиком урана во всем секторе.

Я сглотнул слюну и подпер рукой подбородок:

– Значит, они хотят заключить сделку? На шахты?

Гибсон не успел сформулировать ответ, как у меня в голове возник еще более мрачный вопрос, который я не смог бы задать на лотрианском и поэтому прошептал:

– Почему мне не сказали об этом?

Схоласт не ответил, но я вспомнил его первые слова и выдохнул:

– Приказ.

– Da, – кивнул он, пытаясь снова втянуть меня в разговор на лотрианском.

– Именно мне? – Я резко выпрямился. – Он приказал не говорить именно мне?

– Нам было велено не сообщать новость никому, кроме тех, кто имеет допуск службы пропаганды, или по личному разрешению архонта.

Я встал и, позабыв обо всем, продолжил на галстани: