Империя свободы. Ценности и фобии американского общества - [15]

Однако тут возникло определенное практическое противоречие. США, как известно, создавались как государство, близкое по своим принципам устройства к конфедерации: независимые государства, бывшие колонии, вырвавшись из-под власти британской метрополии, объединились в единое государство. Последствия этого объединения и его влияние на менталитет американцев я опишу позже. Здесь же важно понять, что Первая поправка, как она была сформулирована и записана, определяла только ограничения законодательных полномочий Конгресса страны, то есть федеральной власти, но никак не касалась законодательных органов штатов, которые и обладали в почти конфедеративных тогда условиях гораздо большей властью над жизнью своих граждан. В реальности это противоречие позволяло в то время некоторым штатам издавать законы, устанавливающие, например, официальную религию штата или запретительно регулировать правила митингов и протестов.

Подобная практика вызывала большое недовольство американцев, рождала новые, в том числе религиозные, конфликты и разногласия. Идея равенства какое-то время не работала на всей территории страны, но в 1868 году была принята Четырнадцатая поправка, которая устанавливала отмену рабовладения. Однако мало кто обратил внимание, что, в частности, эта поправка гласила: «Ни один штат не должен издавать и приводить в действие такого закона, который сокращал бы привилегии и права граждан Соединенных Штатов». Теперь в США не оставалось органов власти, имеющих возможность так или иначе в законодательном порядке ограничивать перечисленные в Конституции личные, персональные права граждан страны.

Надо сказать, что свободолюбие американцев и их понимание роли правительства, то есть любой власти, проявилось еще до принятия Конституции США, тем более до появления Первой поправки к ней. В 1776 году была принята знаменитая Декларация независимости (действующая, кстати, до сих пор), в которой, в частности, утверждалось: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Далее еще более решительно: «В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье. Разумеется, благоразумие требует, чтобы правительства, установленные с давних пор, не менялись бы под влиянием несущественных и быстротечных обстоятельств; соответственно, весь опыт прошлого подтверждает, что люди склонны скорее сносить пороки до тех пор, пока их можно терпеть, нежели использовать свое право упразднять правительственные формы, ставшие для них привычными. Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа».

Фразы про «самоочевидную истину» и «стремление к счастью», не говоря уже о праве на «свержение правительства», были тогда поистине революционными в лексиконе государственных политических документов того времени. К примеру, французская Декларация прав и свобод человека, также действующая до сих пор, была принята лишь в 1789 году. В ней, в частности, также говорилось: «Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность». Заметьте, что в обоих основополагающих документах право на революцию не только провозглашается и оправдывается, но и называется «обязанностью» народа. Интересно, не правда ли?

Иными словами, в систему политических убеждений американцев, с одной стороны, намертво вошли (причем зачастую с подачи самих американцев) такие важные общечеловеческие понятия, как индивидуальные свободы и культурное, социальное, религиозное и политическое равноправие, демократия и главенство закона, вера в права человека и фундаментальный конституционализм. Эти понятия были взяты американцами на вооружение с самого начала существования Соединенных Штатов, развиты, укреплены и продолжают почти без изменений существовать до сих пор. Однако, с другой стороны, американцы, как известно, не верят в равенство в сфере экономики и доходов. Они в большинстве своем являются убежденными сторонниками либерального типа экономики, основанного на вере в абсолютное превосходство свободного рынка и экономических механизмов современного капитализма, не имеющего ограничений ни в сфере потребления, ни в сфере производства, ни в сфере инноваций, ни в сфере экономической свободы. Иначе говоря, американцы глубоко убеждены, что они – их общество, страна и политическая культура – на сегодняшний день представляют собой исключительно успешную и привлекательную модель устройства современного общества. При всех ее недостатках, которые американцы ощущают на своих условных чековых книжках. Некоторые даже полагают, что их модель – единственная на сегодня такая успешная. Скажу честно, этим они иногда напоминают мне убежденных коммунистов, которых я встречал в немалом количестве в своем детстве в Советском Союзе. Мы в свое время тоже верили, что «коммунизм – это молодость мира и его воплощать молодым», а СССР является самой передовой страной на Земле и будущее за нами. Сегодня примерно в это же беззаветно верит определенная часть американцев, а другая их часть склоняется к этой же вере или ставит под сомнение лишь детали столь радующей их сердце концепции.