Империя свободы. Ценности и фобии американского общества - [117]

Есть и некоторые содержательные ограничения. Например, в США правозащитная деятельность не считается политической и правозащитники не рвутся в политику, понимая, что права человека нуждаются в деполитизированной защите, а сугубо политические критерии тут только помеха. Правозащитных организаций в США – великое множество, и там работают юристы и врачи, журналисты и учителя, но никто не считает свою деятельность политической, а себя – политиками. Напротив, пошел в правозащитники – забудь про политическую борьбу, республиканцев и демократов, правых и левых. Защищай права человека, независимо от его политических взглядов.

Но как только дело касается внешней политики, правозащитные организации начинают играть большую, иногда решающую роль. Во внешней политике США правозащитная деятельность является политической или, в крайнем случае, становится обоснованием тех или иных политических действий государства. Для простых американцев такие ее обоснования кажутся гораздо более приемлемыми, чем финансовая прибыль, национальные интересы страны, продвижение американских компаний, укрепление безопасности и т.д. Такие обоснования повышают уверенность американцев в том, что именно их страна является моральным лидером мира, образцом демократии и прозрачности институтов, моделью правильной системы ценностей. Что, в свою очередь, является гарантией высокого благосостояния простых американцев и высокой их защищенности – как внутри, так и вовне. Действительно, высокое благосостояние и защищенность американцев отрицать трудно, это очевидные факторы.

Мессианство American Style

Вера в право народа самому решать свою судьбу, выработанная в ходе всей американской истории и положенная в основу американской политической мифологии, часто вводит самих американцев в заблуждение и заставляет их делать грубейшие ошибки во внешней политике. Великий постулат о том, что все люди рождаются политически и юридически равными, американцы не только воспринимают слишком идеологически и слишком прямолинейно, но и экстраполируют его на весь очень разнообразный в культурном, политическом и религиозном отношении мир. Они (во многом, конечно, наивно) в большинстве своем считают, что все другие народы обладают схожими с ними менталитетами, то есть хотят так или иначе сами определять правила жизни на всех уровнях своей внутренней общественной иерархии.

Многие американцы вообще не понимают, как можно не хотеть этого. Ведь у них в Америке все устроено именно так, и устроено очень неплохо. И если где-то жизнь устроена не совсем так или совсем не так, как, по их мнению, она должна быть устроена, то они начинают думать, что это просто власти той или иной страны мешают такому переустройству жизни, а не менталитет, история или традиции народа являются препятствием. Народ той или иной страны, таким образом, незаконно и нечестно лишен, по мысли многих американцев, права выбора образа своей жизни. То есть находится под разной степени жесткости диктатурой своих собственных властей. Как тут не помочь?

У простых американцев быстро просыпаются чувства общего дискомфорта и жалости по отношению к другим народам, иначе говоря, знаменитое и малопонятное иностранцам американское мессианство. В большинстве своем американцы вообще народ жалостливый и очень сентиментальный. При этом еще и очень религиозный. Чем частенько и пользуется, если уж говорить откровенно, правительство США, не только оправдывая свои внешнеполитические действия в глазах собственного народа, но и получая в ответ его поддержку.

Однако, безусловно, здесь есть и сильный позитивный момент. Скажем, в некоторых других частях света система общественных ценностей устроена так: если нам плохо, то пусть и другим будет плохо, а если нам хорошо, то пусть все равно другим будет плохо. Иначе как мы поймем, что нам хорошо? Помните затасканный анекдот про мужика, который просит Бога, чтобы тот выколол ему один глаз, чтобы у его тещи был одноглазый зять? Американцы, которым я пытался рассказывать этот анекдот, в большинстве своем лишь вежливо улыбались. За исключением, конечно, выходцев из Восточной Европы и СССР. Они обычно или смеялись, или уже даже заканчивали анекдот за меня.

Нельзя забывать, что в большинстве своем Америка – страна в массе своей протестантская. Что накладывает сильный отпечаток на американское восприятие помощи другим людям, странам и народам. Конечно, все религиозные течения так или иначе поддерживают идею такой помощи и всяческой благотворительной активности, однако протестантство поддерживает ее в наиболее абстрактном, если хотите, виде. В том числе в нем распространена идея помощи кому-то, не дожидаясь обращения за этой помощью и тем более не ожидая чего-либо в ответ. Большинство американских протестантов смотрят на внешнюю политику США «через свои очки»: наша задача помогать другим странам и народам, а что получается в результате – не наше, в общем-то, дело. Мы помогаем, говорят себе американцы, потому что этого требуют наша мораль и совесть, наше понимание правильного и неправильного по жизни. Американская сугубо гуманитарная помощь – действительно огромное и очень благородное дело. Американцы готовы жертвовать своими деньгами и временем несравнимо больше, чем россияне. Но военная или экономическая помощь США – совсем другая песня. Хотя то, что зачастую такая помощь оказывается политической «медвежьей услугой», простых американцев, насколько я мог наблюдать, не очень задевает. Главное для них – чувство исполненного долга. В том числе и морального, и религиозного.