Империя страха - [27]
На самом деле его заботили и волновали совершенно другие проблемы, от которых голова шла кругом, а к горлу подступила мерзкая сухость. Одной из таких проблем была оставленная у пикета машина, которую ему вряд ли суждено было вернуть назад.
Гвоздик мирно спал в грязной комнате старенькой коммуналки, блаженно разметавшись на смятой постели. Ему снились теплые, шелестящие волны моря, которого он, к слову сказать, никогда в жизни не видел; чудились длинноногие красотки, трепетно ласкающие его усталое тело, мерещились батареи первосортного вина, выставленного на огромном столе в окружении первостатейной закуски.
Сквозь дремотное сознание его слуха коснулась непонятная возня за дверью, а громкий треск напрочь лишил вора сна.
Юра даже не успел толком ничего понять, как перед его заспанными глазами возникли несколько дюжих фигур в бронежилетах и с автоматами наперевес.
— Не двигаться, милиция! — приказал властный голос, и для пущей убедительности его обладатель саданул парня прикладом по голове.
К слову сказать, Гвоздик и не пытался двигаться — настолько его парализовал неожиданный визит.
Получив глухой удар по лбу, вор откинулся на мягких подушках, ощущая липкую жидкость, скатывающуюся по впалой щеке. На губах появился соленый привкус крови, в голове зашумело. Он понял, что шутить с ним никто не собирается.
— Слышь, начальник, — обратился вор к своему обидчику, — у вас, что, так принято — звездюлями здороваться? И что это ты понагнал своих волчар, как будто решил залакшать беспредельного мокрушника?
— Заткнись! — рявкнул все тот же автоматчик и сопроводил свой приказ увесистым пинком в грудь.
Пытавшийся приподняться вор отлетел к стене и надсадно закашлялся.
Пока он справлялся с подкатившим приступом, опера профессионально упаковали его запястья в металлические браслеты.
— Ну ты даешь, начальник, — сквозь зубы процедил Гвоздик, — пинаешь меня, как Марадона мячик…
— Что-то наш клиент разговорился, — как бы про себя протянул старший группы захвата и выразительно посмотрел на подчиненных, — надо бы его угомонить.
Двое крепких парней, закинув за спины автоматы, проворно подхватили задержанного и рывком поставили на ноги.
Не успел парень как следует обрести равновесие, а здоровенный кулак, подобно многотонному молоту, обрушился на его ребра. Адская боль острым клином вонзилась в затуманенное сознание и вырвалась наружу диким криком.
Но Гвоздик сдержал в себе этот отчаянный порыв, боясь показать ментам свои муки. Он лишь приглушенно стонал, пытаясь изобразить на лице высокомерную улыбочку превосходства.
А автоматчики продолжали стараться изо всех сил, желая продемонстрировать начальству похвальное рвение. Удары сыпались с монотонной и размеренной точностью, как будто громилы были запрограммированы на медленное, но неумолимое уничтожение жертвы.
Вор терпеливо сносил побои, в душе истово желая лишь одного — чтобы сознание скорее покинуло его и он смог бы погрузиться в спасительное беспамятство. Юра уже давно бы рухнул под ноги своим мучителям, если бы они не удерживали его.
— Хватит, — неожиданно прервал расстаравшихся подчиненных старший и только сейчас представился: — Моя фамилия Прол, я капитан с Петровки.
— Не могу сказать, что я очень рад знакомству, — переведя дух, процедил Гвоздик, злобно сверкнув глазами в сторону капитана.
Усевшись на край неприбранной постели, Прол с полнейшим равнодушием произнес:
— Мне на все твои радости откровенно насрать. Лучше давай поговорим о деле.
— С каких это пор у честного жулика могут быть терки с голимым мусорилой? — нарочито грубо заявил вор.
Пристально посмотрев в лицо задержанному, опер расстегнул застежки бронежилета и произнес:
— Хочу предложить тебе достойный вариант: ты нам выдаешь цепочку, а я оформляю явку с повинной, то есть чистосердечное признание. Получишь свой трешник, и свободен, как ветер в поле.
Облизав окровавленные губы, Гвоздик саркастически улыбнулся:
— Чистосердечное признание смягчает вину и увеличивает срок. С пидором и прокурором будешь по душам базарить, а мне в уши дуть не надо — я не первоход и не ссученный фуфлыжник. Хочешь шманать — вперед; найдешь чего — пойду на этап, к хозяину; а по-другому никак, уж не взыщи, начальник.
Выслушав это дерзкое заявление, капитан вполголоса бросил подручным:
— Что ж, приглашайте понятых…
— Момент, гражданин начальничек, — прервал его вор, — хотелось бы заглянуть в прейскурант: где ордер на арест и постановление о проведении обыска?
Нисколько не удивившись «учености» подопечного, Прол вытащил из внутреннего кармана пиджака необходимые бумаги и помахал ими перед носом задержанного.
— Доволен? — спросил опер, нахмурив брови.
— Ищите, — вяло отозвался вор и опустился на скрипнувшую кровать.
Один из милиционеров распахнул дверь и пригласил войти в комнату средних лет супружескую пару — соседей Гвоздика по коммуналке.
Обыск начался. Но искать особо было негде — всей обстановки-то было лишь старая панцирная кровать и древний деревянный шкаф, служивший по совместительству и гардеробом, и сервантом, и Бог его знает чем еще.
Минут тридцать сыщики добросовестно переворачивали все вверх дном, но так ничего и не нашли, кроме мелких денег, которые торчали из кармана брошенных на колченогий стул брюк.
Кандидат Перегудов, не гнушаясь ничем, рвался в губернаторы богатейшего южного края — выступал на митингах, направо и налево раздавая пустые обещания и кидал безответственные призывы. И даже шеф его выборного штаба Станислав Скугорев считал, что он перегибает палку. Но когда в штабе кандидата стало известно об угрозе чеченских боевиков устроить на предстоящем митинге крупный теракт, все схватились за голову. Надо срочно остановить бандитов, ведь митинг завтра. И Скугарев решил собрать вооруженную бригаду, чтобы разгромить заброшенную ферму, где засели боевики… ВНИМАНИЕ: Издательство определило возрастное ограничение 16+.
Можно быть одиноким в толпе, а можно в семье. И тогда просыпается неимоверная потребность в близости, в ком-то, на кого можно опереться, кому можно сказать: «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру...» Свете, падчерице криминального авторитета, пришлось с оружием в руках отстаивать свое право на одиночество, но, как это часто бывает в жизни, идя налево, она пришла направо и встретила свою любовь...
Над Гренландией терпит аварию самолет. Посреди ледяной пустыни мужественные люди спасают пассажиров, а заодно пытаются выяснить, кто из них расправился с пилотами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Свободный журналист Андрей Липский (свои статьи он подписывал псевдонимом Спасатель) в своем блоге со ссылкой на обнаруженные им документы высказывает предположение, что пресловутое золото партии, возможно, не является мифом и, более того, до сих пор может находиться где-то на территории бывшего СССР. После этого он подвергается нападению неизвестных, которые, избивая его, поминают это самое золото и настоятельно рекомендуют ему не совать нос в дела, которые его не касаются. Неожиданно Липскому предлагают принять участие в экспедиции, организованной с целью поиска золота партии.
Это роман о любви. О двух одиноких людях, пытающихся ее обрести, и об остальных – жаждущих власти, богатства, подчинения и потому – подчиненных и подвластных им.Журналист Олег Данилов невольно втянут в борьбу за богатство, влияние, власть. А еще – его прошлое, полное огня, далекой войны, крушения иллюзий, вторгается в настоящее, подтверждая истину, что дар любви беззащитен... Но – только любовь, отвага и благородство придают жизни смысл, которого в ней порой недостает.