Империя полураспада - [29]

– А ты, знамо дело, не промыслил прю? – спросил Смарагд.

Вопрос показался неуместным и несколько двусмысленным. Но Александр Викторович решил на сей раз просто промолчать, ибо молчание, говорят, всегда приводит в этот мир мудрецов. Не прогадал и старец, хотя навряд ли ему надо было завоёвывать звание мудреца.

– Знамо, брат, нас ждут врата смертныя, врата адовы, да вратарь тамо-ка. А ты встань мне за спину. Вот ладом и сладится, – кивнул старец. – Проведаешь к зорьке брань великую, помяни моё слово.

Они снова начали подниматься к вершине холма, на котором находилась цитадель, неприступное сердце города. В откопанный центр города не подымался ещё и сам Знатнов, хотя на несколько дней раньше, прибывши в этот край, намеревался заглянуть сюда, и с этой просьбой обратился к Быструшкину. Но тот, то ли из вредности, то ли по другой причине пока не пускал гостя в святая святых.

Скоро дорога вывела путников к самым главным вратам, которые существовали и были настоящими, будто вчера сделанными. По краям змеился затейливый орнамент, а середина каждой створки делилась пополам с изображёнными в каждой части какими-то историческими событиями, вероятно, относящимся не только к Аркаиму, но и остальной земле.

Знатнов даже погладил доски, когда входили вовнутрь. Только разглядывать рисунки было некогда, потому что перед прибывшими предстал дворец, повторяющий конструкцию городских строений, только более глобального масштаба. А перед дворцом, словно ворота в храм, стояла небольшая пирамида, только Константинов крест был вовсе не на её маковке.

Рядом с этой пирамидой находилась такая же, только сложенная не из камня, а из человеческих черепов. В основании пирамиды виднелась зелёная трава, на которой с северной стороны лежал панцирь огромной черепахи, словно ремнём, перетянутый змеиной кожей. С южной грифон,[10] лев с поднятой когтистой лапой и головой орла, выполненный из сочного оникса. На западной стороне примостилась большая птица из родонита с красивым девичьим лицом. Таких на Руси звали Макошь или Сирин.[11] А восток занимал Иркуйем-Богал,[12] бог медведей в настоящей лохматой шкуре.

Александр Викторович помнил истории этих Божьих тварей весьма смутно и решил при случае расспросить Константина Константиновича. Но более всего на него произвела впечатление пирамида из человеческих черепов, вершину которой венчала монограмма «Хи-Ро», то есть тот самый Константинов крест, состоящий из двух греческих букв имени Христа.

Известно, что скрещённые буквы «Х» и «Р», впервые увидел император Первого Рима – Константин. Увидел прямо в небе по дороге в Рим. Благодаря видению, Первый Рим и стал христианским. А под этими буквами находилась подпись: «In hoc vinces», что в переводе с латинского значит – СИМ ПОБЕДИШИ. Именно этому изречению Константин поверил и победил. Победил и гавров, и ливонцев, и этрусков, и даже взбесившихся в ту пору мавров. Власть Риму выпала великая именно в то время.

– Надо же, «сим победиши» наследует за отцом наследственную власть? – промолвил вслух Знатнов.

– Ой, не надо вручаний! – сразу возразил старец. – Ты, я мыслю, подворотно глаголишь?

– Так, да не так, – смутился Знатнов. – Чё ж нам пред горой черепов поклоны бить?

Александр Викторович и сам не заметил, как стал подражать непривычному, но вполне понятному говору старообрядца. А, может, древнерусская жилочка в нём проснулась, кто знает? Но тут из храма вышел навстречу ещё один старец, намного старше приезжего в светлом хлопчатобумажном подряснике, застёгнутом наглухо. Только как же он здесь оказался? Ведь ни огня, ни еды никто из археологов в храм не носил. Тем не менее, старец вёл себя вполне уверенно, а слова его были не чуднее, как у появившегося ниоткуда Смарагда.

– Здравии будьте, господари, коль пожаловали. Вельми всех Господь пожалует.

Пришедшие поклонились старцу. Из вытянутой руки старца в направлении выложенной из камня пирамиды вылетел как бы серебристый сгусток и рассыпался по строению сетью изумительных искорок.

Этот необычный фейерверк ничуть не удивил Знатнова, он давно уже убедил себя в нечудности пока необъяснимого чуда. Все мы живём в этом мире только раз и всем нам приходится сталкиваться с удивительным, а порой и самим совершать какие-то чудеса. Да, хоть вспомнить полчаса назад схватку с пресноводным осьминогом! Ведь нигде на земле подобного не найдёшь. А этот здесь обитал, затаился и охотился бы за археологами, если бы не оглобля. Кстати, Знатнов не собирался бросать свою спасительницу оглоблю – какое совершеннейшее оружие может быть в руке русского как не оглобля?

– Смута грядёт вскорости, – снова промолвил встретивший их старец. – Надоти Третий Рим спасати. Вам ввечеру прийти пособить надобно. Ярило закатится, и я вас зде ожидаючи.

С этими словами старец повернулся и скрылся в храме. Александр Викторович хотел было потянуть за подрясник Смарагда, поскольку старец стоял как завороженный. Но тот предостерегающе поднял руку. Чуть позже он подал знак Знатнову и зашагал по дороге вниз. Проходя мимо пруда, оба глянули на воду, только никакого чудища уже видно не было. То ли оклемался пресноводный гигант, то ли утонул. Всё же оба путника обогнули озеро сторонкой – мало ли что. Лишь подходя к наружной стене, Смарагд задумчиво поделился со Знатновым: